То, что она собиралась сейчас сказать Хейлу, было мелочно и ужасно, и ей оставалось лишь заранее ненавидеть себя за собственную грубость и бестактность, но сдержаться она не могла. – Скорее всего, не из-за моего смущения.
– Не понимаю, объясни!
– Видимо, ты просто стыдишься.
– Тебя?
Валери робко взглянула в его темные и глубокие, как воды океана во время шторма, глаза и будто утонула в них.
– Мне кажется, тебе просто стыдно, ибо я не отвечаю созданному тобою образу жены, которая тебе нужна: женщина в модных нарядах, дорогих украшениях, в шкафу у которой висят два или три меховых манто.
– Нет, – тихо возразил Хейл. – До сих пор у меня не было причин тебя стыдиться. И поверь мне, я никогда не стану судить о тебе по внешнему виду или стоимости твоего гардероба.
– Что ж, на этом месте можно сделать паузу и спокойно вздохнуть, – проговорила Валери шутливым тоном, в надежде разрядить обстановку и ослабить напряжение, постепенно возникшее в их разговоре. – У меня просто камень с души свалился: надо же, у мистера Всекуплю отыскались все-таки ценности, которые для него дороже денег!
Хейл осуждающе покачал головой. Темные его волосы тускло блестели в мягком свете.
– Знаешь, Валери, ты, без всякого сомнения, самая ядовитая женщина на свете!
– Вот поэтому ты, наверно, меня и выбрал! – парировала она. Всякая злость у нее мигом улетучилась, будто корова языком слизнула.
– Уж не иначе как!
Валери через коридор вошла к себе в каюту и открыла злополучную дверь. С наигранным ворчанием Хейл внес чемодан и бросил на кровать.
– Надень-ка сегодня, что-нибудь этакое, необычное, – попросил он.
– Есть какая-то особая причина?
Остановившись у двери, он оглянулся:
– Хочу пустить им пыль в глаза.
И исчез за дверью. Тихо щелкнул замок.
Сердце у Валери подкатило к горлу. Что означала его последняя фраза? Случайно вырвавшееся откровенное объяснение смысла его столь щедрого подарка? Или он снова дразнил ее?
– Какая мне, собственно, разница, – махнула рукой Валерии, и принялась развешивать платья. У этой Медж, храни ее Господь, тонкий вкус. И хотя сейчас Валери намного острее, чем раньше, чувствовала себя обманщицей, тем не менее, чтобы ублажить Хейла, она надела синее, смело декольтированное платье с расшитым серебряным узором лифом и задрапированной мягкими складками узкой юбкой. Платье сверкало и искрилось. А когда Валери двигалась, оно, чуть слышно шурша, играло изящными складками...
Валери не могла сдержать волнение. Конечно, она хорошо понимала: новое платье или даже целый ворох таких платьев ничего не изменит в ее жизни. Если хорошенько подумать, то она, вполне возможно, совершает ошибку, наряжаясь в угоду Хейлу. Это еще одна нить в паутине лжи. Но разве устоишь, когда такой соблазн? Решено, сегодня, один-единственный вечер она сыграет роль его невесты так, как она себе это представляла!
Валери расчесала волосы, аккуратно уложила их в прическу, а затем, с гораздо большей тщательностью, чем прежде, занялась макияжем.
Через несколько минут послышался тихий стук. Дверь распахнулась. Хейл просунул голову в каюту, и глаза его, когда он увидел Валери, широко раскрылись и потемнели.
– У Медж великолепный вкус, – пробормотал он.
– Надо поблагодарить ее, когда вернемся.
– Непременно. – Его кадык судорожно подскочил. Двумя пальцами Хейл поправил воротник рубашки, будто тот был слишком тугой и сдавливал ему шею. – Пожалуй, мне следовало отдать тебе чемодан в первый же вечер. Ты бы согласилась принять эти платья?
– Нет...
– Значит, я поступил правильно.
– А сейчас, получается, ты был уверен, что я их приму?
Он отрицательно покачал головой.
– О нет, мисс Прайс, пока мне никак не удается предугадать вашу реакцию на мои поступки или слова.
– Но ты думал, что сможешь убедить меня.
– Я надеялся.
Она передернула плечами.