Особой убежденности в его голосе не было.
– Сопротивление бесполезно! – проревел дневальный.
– Пожалуйста, перестаньте, – заикаясь, проговорил Форд. – Невозможно сохранить интерес к жизни, когда вы так говорите.
– Господи, – Артур не замолкал, – он говорит об интересе к жизни, а между прочим, его-то планету не снесли сегодня с самого утра. Я проснулся и думал, что славно отдохну, почитаю немного, выкупаю собаку… И вот на часах четыре, а меня выбрасывают из инопланетного корабля за шесть световых лет от дымящихся руин моей родной планеты… – Конец этого монолога получился скомканным, потому что воген вдруг стиснул Артура посильнее.
– Все в порядке, – сказал Форд, – только не паникуй!
– Кто сказал, что я паникую? Я просто еще не освоился! Подожди, вот я освоюсь, и пойму, что к чему. Вот тогда я и начну паниковать!
– Артур, не впадай в истерику. Заткнись! – Форд отчаянно пытался что-нибудь придумать, но ему мешал рев дневального.
– Сопротивление бесполезно!
– А ты тоже заткнись! – рявкнул Форд.
– Сопротивление бесполезно!
– Да помолчи немного, – взмолился Форд. Он повернул голову и взглянул мучителю в лицо. Неожиданная мысль пришла ему в голову.
– Неужели тебе все это нравится? – спросил он.
Воген встал как вкопанный, и выражение крайнего скудоумия разлилось по его физиономии.
– Нравится? – прогудел он. – В каком смысле?
– В смысле, – объяснил Форд, – что ты живешь полноценной жизнью? Маршируешь кругами, орешь, выбрасываешь людей за борт…
Воген уставился в низкий бронированный потолок и сдвинул брови так, что они почти поменялись местами. Углы губ опустились, выдавая напряженную работу мысли. Наконец, он сказал:
– Ну, в увольнении неплохо…
– Так и должно быть, – согласился Форд.
Артур закрутился подмышкой у вогена, чтобы лучше видеть его.
– Форд, что ты делаешь? – пораженно прошипел он.
– Просто пытаюсь возродить в парне интерес к жизни, понятно? Так, значит, в увольнении неплохо… – вернулся он к разговору.
Воген уставился на него и неповоротливые мысли зашевелились в тинных глубинах.
– Ну вообще-то, – сказал он, – если подумать, да посмотреть получше, довольно паршиво. Если… – он снова подумал, для чего ему понадобилось еще полминуты глазеть в потолок, – если не считать крика, а я его очень люблю.
– Он наполнил воздухом легкие и заревел: «Сопротивление бесполезно.»
– Разумеется, – торопливо прервал его Форд, – у тебя отлично получается, сразу слышно. Но если вообще довольно паршиво, – теперь он говорил медленно, чтобы каждое слово достигло цели, – зачем ты это делаешь? Для чего? Для девочек? Для красоты? Или чтобы доказать, что ты настоящий мужчина, macho? Или ты даже считаешь, что противостоять такому безмозглому существованию само по себе интересно?
Артур переводил взгляд с одного на другого в замешательстве.
– Э-э… э… – сказал дневальный, – э-э… не знаю. Я вроде на самом деле так делаю. Моя тетушка сказала, что флот – отличное место для молодого вогена – ну там, форма, шестизарядный бластер у бедра, безмозглое существование…
– Ну вот, Артур, – заявил Форд с видом человека, одержавшего верх в споре, – а ты думаешь, что у тебя проблемы.
Артур действительно так думал. Не говоря уже о проблеме с его родной планетой, дневальный его почти задушил. Перспектива оказаться в открытом космосе ему тоже не улыбалась.
– Попробуй понять его сложности, – настаивал Форд. – Вот он – бедный парень, всю жизнь топает кругами, выбрасывает людей за борт…
– И кричит, – добавил воген.
– Конечно. И кричит, – Форд дружески-снисходительно похлопал вогена по плечу, под которым висел.