Эти двигаются свободно, кони у них великолепно огромные, тяжелые, сами рыцари пугающе грозные, а когда увидели скачущего с милостивой улыбкой государя и соратника мимо, заорали весело и раскованно:
— Князю — слава!
— Виват Завоевателю!
— К победам, Ричард!
— Ричарду Завоевателю — ура!
— Ура!..
И эти тоже насчет Завоевателя, мелькало в голове, пока я улыбался и милостиво наклонял голову, и даже изредка помахивал рукой, вылавливая взглядом знакомые лица. Что-то все чаще звучит это словцо, вот так и прилипнет, не заметишь.
Во главе двигаются тесной группой военачальники, за сэром Будакером везут его знамя, справа и слева знатные лорды, отличившиеся в боях, начальники отрядов, которых он сам подбирал умело и тщательно.
Бобик добежал до него первым, требовательно гавкнул. Будакер взглянул удивленно, поспешно обернулся.
Я помахал рукой, Зайчик за пару прыжков догнал и пошел рядом с его огромным массивным конем.
Будакер поспешно поклонился и застыл.
— Сэр Будакер, — сказал я, как и Паланту, — мы в походе, оставьте церемонии. Как вижу, Палант успел передать мой приказ вовремя, я весьма доволен.
Он вздохнул с явным облегчением, даже согнутая спина распрямилась, а глаза заблестели живее.
— Ваше высочество, — проговорил он, как всегда сдержанно и скупо, — честно говоря, я был…
— Обеспокоены?
— Сказать обеспокоен, — пояснил он, — это ничего не сказать.
— Что случилось? — поинтересовался я дружески.
— Я вел эту армию, — пояснил он, — намереваясь разместить ее в Турнедо, как вы и велели, даже наметил места для гарнизонов… а тут вдруг на взмыленном коне появляется запыхавшийся гонец от Паланта и кричит, чтобы немедленно поворачивали в сторону Шателлена!..
Я спросил с любопытством:
— И как вы среагировали?
Он вздохнул:
— Озадачило и встревожило. У меня же ваш приказ идти в Турнедо и разместить гарнизоны в ключевых местах… С другой стороны, Палант ваш доверенный рыцарь из Армландии! Я повернул войска, но под ложечкой сосало, пока вы не появились вот лично… Ваше высочество, надо бы договориться о каком-то тайном знаке или слове, чтобы я точно знал, от кого приказ.
— Вы осторожны, — сказал я медленно, — вы очень осторожны, сэр Будакер. И хотя сейчас мне соратники верны, но на будущее… вы правы, нужно предусмотреть всякие варианты, как вы и сказали. Спасибо за идею!
— Ваше высочество…
— На будущее, — закончил я, — будем сопровождать такое необходимыми, так сказать, предосторожностями.
Его лицо светлело на глазах, наконец поинтересовался осторожно:
— Сейчас… какая у нас цель?
— Освободить мою жену, — ответил я, — королеву Ротильду из тюрьмы, куда ее бросил герцог Ламбертии. Это оскорбление, и если бы я такое оставил без последствий, мое имя было бы замарано, со мной бы перестали считаться правители. Даже рыцари вправе отвернуться от такого трусливого и неблагородного сюзерена.
Он посерьезнел, спросил еще осторожнее:
— Война?
Я покачал головой:
— Нет-нет, сэр Будакер. Хотя я и рыцарь, однако… крайне мирный человек. Я ненавижу войны, хотя люблю их плоды.
— Но мы идем с армией…
— Большой армией, — подчеркнул я. — Даже тремя!.. Еще две вторгнутся по другим дорогам. Мы сразу должны показать местным, что сопротивляться нам просто глупо и бесполезно. А вот кто сразу сдастся, тому будут оставлены все владения и земли.
Он взглянул остро, но промолчал. Я не сказал прямо, такое говорить опасно и преждевременно, однако дал понять, что у нас не короткая карательная операция, когда пришли, пограбили, побили посуду и ушли.
— Все сделаем, ваше высочество, — сказал он сдержанно.
— Вон за той рекой, — сказал я, — уже королевство Шателлен. Быстрым маршем, как и сейчас, двигайтесь по означенным маршрутам, в стороны ни-ни.
— А… местные лорды?
Я сказал уверенно:
— Мы договорились с королем Найтингейлом, что проход будет свободным.
— То король, — заметил он осторожно, — а то местные…
— Они хорошо заработают, — объяснил я, — когда к дорогам, где идут наши армии, свезут продовольствие. Лорды, как и гномы, на золото падки.
Он добавил так же скупо, но довольно:
— Хорошо, что с королем Найтингейлом у вас такие прекрасные отношения.
Я отмахнулся.
— Он деловой король, ничего бесплатно не делает. Пришлось частично жениться на его дочери.
Он посмотрел с вопросом в серьезных глазах.
— Частично жениться?
— Вступить в частичный брак, — уточнил я. — Будь у Найтингейла несколько дочерей, одну бы отдал мне, а так вот у нас одна на двоих. С неким знатным лордом из местных.
Он покрутил головой:
— Гм…
— Вам это не грозит, — успокоил я. — Скорее всего, не грозит. А моей частичной жене повезло, вышла по любви, что редко удается королевским дочерям. Так что у нее один муж по любви, второй — по долгу Родине.
Навстречу мчались, вздымая пыль и подбрасывая в небо комья земли, двое на быстрых нервных конях. Один притормозил своего, второй домчался к нам, растерялся при виде самого грозного сэра Ричарда, прокричал быстро:
— Ваше высочество! Разрешите доложить лорду Будакеру?
Я кивнул:
— Докладай.
Он повернулся к Будакеру:
— Как вы и велели, мы отыскали удобное место для привала. Это всего в двух милях отсюда. Там река, хороший лес, рядом хорошая дорога!
Будакер ответил степенно:
— Река глубокая?
— Пока да, — доложил разведчик, — летом почти пересыхает. Но мы отыскали брод, он на четверть мили ниже по течению.
— Идем прямо, — распорядился Будакер. — После отдыха начнем переправу. Ваше высочество?
— Все правильно, — успокоил я. — Продолжайте, дорогой друг. Вы командуете войсками, я — королевствами. Никто друг другу не мешает, а делаем одно общее дело.
При всей сдержанности он не мог удержаться от довольной улыбки.
Я выехал вперед, там высланные разведчики уже ставят шатры для командования, я поинтересовался, какой из них будакеровский, оставил Зайчика на попечение осчастливленных воинов, а Бобика бросил на произвол судьбы, что его устраивает как нельзя больше, сам ввалился в шатер. Там только наскоро сколоченный стол, лавка и ворох звериных шкур, брошенных прямо на землю, что должны послужить ложем.
Я, сбросив сапоги, с наслаждением вытянулся на этом импровизированном ложе, что якобы лучше роскошных королевских, во всяком случае так уверяют баллады.
Лучше всего у меня получается мыслить почему-то в горизонтальном положении, а сейчас подумать нужно очень о многом, а то что-то весьма тревожное и даже опасное в том, что…
В двух шагах прямо из полотна снизу пошла струйка тумана. Я напрягся, готовый отпрыгнуть, а туман начал принимать очертания человеческого лица, появилось подобие плеч, но едва различимые, а дальше идут почти незаметные струйки сгущенного воздуха.
Я всмотрелся в крупное лицо, удлиненное, как у лошади, в тяжелую нижнюю челюсть с крупными мясистыми губами и широким жабьим ртом.
— Логирд, — спросил я неуверенно, — ты?
Призрак приблизился, его покачнуло, как на воздушных пригорках и воздушных ямах, на плечах та же мантия, что я видел в первый раз, только не черная, а такая же болезненно-бледная.
— Сэр Ричард, — прошелестел его бесцветный голос, — я все еще здесь…
— Глазам своим не верю, — выдохнул я. — Как… тебе удалось?
— Это не я, — возразил он. — Это… как-то само. Возможно, меня ожидает ад за мое увлечение некромантией, и потому церковь, памятуя о том моем поступке, удерживает здесь.
Я сказал радостно:
— Хорошо, хотя, возможно, это и не церковь.
— Сэр Ричард?
— Высшие силы, — пояснил я, — тоже могут… посодействовать. От ада тебя никто не освобождает, но отправят, скажем, за сутки до Страшного Суда. А может и вовсе за полчаса. Чтобы все по закону… Но что-то ты снова бледный.
Он сказал невесело:
— Увы. Хотя я и очень даже экономно расходую силы, но запас их не вечен.
— Логирд, — сказал я, — даже если бы ты не дрался и не погиб за меня, я бы все равно старался бы помочь. Я твой сюзерен, Пусть ты теперь только призрак. Но… как?
— Я потому и явился, — прошелестел он, — что отыскал, как это сделать…
Я встрепенулся:
— Говори!
Он помолчал, раскачиваясь на ветру, тоже признак опять наступающей слабости, когда он в полной силе, то словно и не привидение, держится, как массивная скала.
— Никакой некромантии, — донесся его слабый голос.
Я с облегчением перевел дыхание.
— А что, жертва?.. Прости, но я не…
Он сказал совсем тихо:
— Нет-нет, я же знаю ваши принципы.
— А что?
— Черная корона, — выговорил он наконец, я видел, как тяжело ему даются эти слова, но все-таки сказал, после чего застыл, только покачивался, словно рисунок святящимися красками на невидимой простыне. — Черная корона, сэр Ричард.