Вполне возможно, что нам покажется, будто вам не хватает тех качеств, которые мы считаем неотъемлемой частью настоящего воина.
Надо быть готовыми к тому, что между нами возникнут разногласия. И если такое произойдет, прошу вас, не держите свое мнение при себе, поделитесь им. Только так, работая сообща и доверяя друг другу, мы сможем добиться успеха и оградить себя от опасности. — Гоуэр сделал паузу, выжидая, пока присутствующие до конца осознают сказанное. — А теперь, я полагаю, к вам хочет обратиться мой новый заместитель.
Дрейк встал с места и заговорил о Земле, о мощной космической флотилии, которую Галактический Совет отправит на помощь их мирам, как только связь с материнской планетой будет восстановлена. Он говорил о том, что пора раз и навсегда очистить систему Айзер от рьяллов, выдворить их за пределы освоенного человечеством пространства.
— За тех из нас в этом зале, кому выпала нелегкая честь сразиться за воссоединение человечества! — завершил он свою речь. — Так исполним же наш долг!
Адмирал Гоуэр поднял свой бокал и дал знак остальным следовать его примеру.
— Дамы и господа! Поднимем бокалы за Его Величество короля и за премьер-министра. Пусть Бог дарует им мудрость, долгую жизнь и победу!
Хозяева и гости осушили первый бокал, и Дрейк предложил новый тост:
— За Землю!
Офицерская столовая огласилась воодушевленными возгласами.
ГЛАВА 8
Двадцать два звездолета неподвижно повисли в космической пустоте. На их бронированных боках играли тусклые отблески Напье и неяркое голубоватое свечение Антаресской Туманности. Увы, это дух захватывающее зрелище, эта игра света и тени, достойная разве что кисти сюрреалиста, оставалась незримой для трех тысяч астронавтов, исследователей и политиков — тех, кто находился внутри.
Невооруженному глазу могло показаться, будто каждый из кораблей скитается в космосе в одиночку. Даже «Мститель» — самое крупное судно эскадры — оказался вне пределов видимости для своих ближайших соседей. Тем не менее впечатление это было обманчивым. На борту каждого звездолета имелась техника куда более чувствительная, нежели человеческий глаз. И для тех, кто денно и нощно дежурил у экранов мониторов, истинные размеры и численность эскадры были видны как на ладони.
На каждом таком экране светились двадцать две яркие точки, расположившиеся кольцом вокруг бледного, неясно очерченного эллипса — точки перехода Напье — Антарес. Иногда между точками проскакивала крошечная золотистая искорка — это транспортный модуль перебрасывал с корабля на корабль людей, запчасти или снаряжение. Время от времени пара таких светящихся точек покидала круг и, приблизившись к точке перехода, ныряла в туманность.
После каждого такого прыжка в космический омут на других кораблях в течение нескольких минут раздавался сигнал боевой тревоги. Звучал он и тогда, когда из туманности выныривала очередная пара звездолетов. Возвращавшиеся корабли неизменно искрились голубоватыми разрядами. Правда, сияние это быстро тускнело по мере того, как антирадиационные экраны возвращали в окружающий космос отраженную энергию. И тем не менее первые несколько мгновений корабли являли собой воистину феерическое зрелище.
Прошло три месяца с того момента, как альтанцы объединили свои силы с сандарцами. Все это время было посвящено учениям — начиная с отработки совместных маневров и кончая экстренной эвакуацией. Этих трех месяцев Ричарду хватило, чтобы понять — адмирал Гоуэр из тех, кто и с себя, и с подчиненных спрашивает по максимуму. Блестящий организатор, адмирал каким-то образом умел не опуститься до роли мелочного надзирателя и погонялы, а лишь воодушевлял вверенную ему эскадру на подвиги. Неудивительно, что Ричард Дрейк мог многому у него поучиться.