Проводились ежедневные совещания, и, как мне казалось, нам удалось добиться взаимопонимания в том, что касается операции в системе Айзер. Затем меня направили в Вашингтон отвечать на вопросы по антирадиационным экранам. Не успел я вернуться, как меня окружили встревоженные члены нашей делегации — им показалось, будто земляне больше не проявляют должного интереса к нашим проблемам. Причем на первый взгляд вроде бы и не к чему придраться. Просто они стали какими-то вялыми, безучастными, не то что раньше. Кроме того, на последних заседаниях отсутствовали кое-кто из ключевых персон.
— Да, этого достаточно, чтобы заподозрить неладное. Вдруг они возьмут, да и пойдут на попятную, — согласился Дрейк.
— Именно, сэр. Это я и имею в виду. Но есть и другие приметы, более надежные. Стэн Барретт и граф Гусаник случайно стали свидетелями одного малоприятного разговора, прямо там, в Совете.
— Какого разговора?
— Каких-то туманных намеков в адрес Альты и Сандара. Причем как только Гусаник или Барретт берутся выяснить, в чем дело, любой — к кому бы они ни обратились — пытается уйти от ответа. Другие же просто как-то странно смотрят в нашу сторону.
— Это как же?
— По словам графа Гусаника, так обычно смотрят на больного неизлечимой болезнью, когда сам он, в отличие от окружающих, еще ни о чем не догадывается.
— А не мог ли Гусаник прояснить этот вопрос у Координатора Гелларда? — поинтересовалась Бетани.
— Он уже целых два дня пытается попасть на прием к Первому Координатору, — отвечал принц. — Пока что, согласно официальной версии, у Гелларда до конца недели плотный график работы — ни одной свободной минуты.
— А адмирал Белтон?
— Занят.
— Может, тогда Райерсон?
— Он вернулся на борт «Тедди Рузвельта». Я предложил, чтобы капитан Мартсон взял шаттл и слетал к нему, ведь их там, на орбите, разделяет всего какая-то сотня километров. Но Мартсон никак не может получить допуск на борт. У них там, видите ли, технические неполадки. А сам Райерсон настолько занят, что даже не подходит к экрану.
Дрейк поразмыслил над сказанным и кивнул:
— Такое впечатление, будто кто-то хорошо поработал и добился своего. Теперь мы у них в изгоях.
— Да, сэр. Адмирал Гоуэр того же мнения. Он подозревает, что по какой-то неизвестной нам причине земляне пересмотрели наши предложения и пока не могут прийти к единому мнению. А пока между ними нет согласия, они отказываются разговаривать с нами.
— А как же Второй Координатор? — спросила Бетани.
— Блэнхем? — переспросил Филипп. — Нет, с ним еще никто не говорил. Но скорее всего нам снова ответят, что он занят. Не стоит даже пытаться.
— Может, я попробую? — не унималась Бетани. — Ведь он мне сам как-то раз предложил помощь в допросах Варлан. Я использую это как предлог, чтобы попасть к нему на прием, и попытаюсь выудить нужную нам информацию.
— Ты действительно намерена это сделать? — спросил Дрейк. — Собственно, почему нет? Ведь ты до сих пор формально представляешь их интересы.
— Теперь уже нет, — покачала головой Бетани. — С некоторых пор я — миссис Ричард Дрейк, гражданка Альты.
— Тогда мы так и поступим, — произнес Ричард, и все трое направились к движущейся ленте ловить багаж. Подобрав чемоданы, они вышли к стоянке такси и уже через двадцать минут были в гостинице, где остановилась их делегация.
* * *
— К вам миссис Дрейк, господин Координатор. Я объяснила ей, что для того, чтобы попасть на прием, нужна предварительная запись, но она утверждает, что у нее срочное к вам дело.
Сэр Джошуа Блэнхем оторвал глаза от лежавшего перед ним отчета и недовольно посмотрел на секретаршу. Было воскресенье, и за огромным окном его кабинета в утренней дреме простиралось бескрайнее море Мехико-Сити.