– Значит, расклад у нас такой. Для начала прикинем, что нам светит... – Наконец Александр предлагает общему вниманию свои выкладки. – Сразу исходим из предпосылки, что забираемся в историю, в которой предстоит «крокодила» на «живца» ловить. И при этом не знаем, что наш «крокодил» собой представляет, насколько он голоден, какой имеет вкус и привычки. Это усложняет общую ситуацию, хотя позволяет нам вести себя более вольно, поскольку мы, естественно, не можем предположить, что против нас работают спецслужбы, с которыми мы, в общем-то, дружим. По крайней мере, с теми, кто без ложной скромности себя декларирует. Мы в настоящей ситуации исходим из предположения, что против антитеррористов должны работать террористы, желающие себя обезопасить на будущее. Следовательно, мы имеем полное право применять самые жесткие меры самозащиты. Это естественно и необходимо. Итак. Действуем, предположительно, следующим образом... – Александр останавливается и поднимает к лицу указательный палец, как учитель указку. – Сохатый с Ангелом, как и было обговорено с Пулатом, едут первыми. Они вместе с Виталием и будут тем самым «живцом», которого «крокодил» попытается проглотить. Группа сильная, и надо постараться действовать так, чтобы «крокодил» сразу не подавился. Напрямую подъезжают к Пулату.
– А с чего вы взяли, что вообще произойдет какое-то действие? – спрашивает вдруг полковник Мочилов. – Они могут проявить желание поездить за «маленьким капитаном» и день, и два...
– Это возможно, – соглашается Басаргин и поворачивается к Сохатому с Ангелом, продолжая инструктаж. – Значит, в этом случае вам следует что-то красиво продемонстрировать. Нечто такое, чтобы они почувствовали желание действовать. Скажем, вы привозите Виталию «дипломат», он долго просматривает его содержимое. Предположим, изображает, что деньги пересчитывает. Целый «дипломат» денег... Это много времени займет. Такое обязательно должно заинтересовать любопытных. Стекла в «Геше», как мы все видели, не сильно тонированы. Что-то видно, а что не видно – подскажет воображение. Пусть «дипломат» прямо на руль поставит...
– Согласен. Спектакль нарисуем! – посмеивается Ангел.
– У меня в машине «дипломат» лежит, – говорит Сохатый. – Куча брошюр по акупунктуре, медитации и попутная прикладная эзотерика. Мне вчера привезли. Его и отдадим. Пусть Пулат изучает...
Басаргин продолжает:
– Я, Доктор и Тобако – ждем в машине в стороне. Как можно ближе пристраиваемся. Желательно блокировать машины преследования. Выжидаем до последнего предела. Необходимо предоставить им возможность раскрыться...
– Стоп! Не все сразу – шашки наголо, и в атаку, – возражает Доктор Смерть. – Мне кажется, командир должен остаться на координации. Мало ли... Из Лиона позвонят. Еще что-то... Кроме того, необходимо позвонить в «Альфу», поставить в известность генерала Астахова. Хотя бы через дежурного на него выйти. На мобильник.
– Сил мало, чтобы хоть кому-то оставаться, – не соглашается Александр. Он хорошо знает, что бывшие спецназовцы стараются всю боевую составляющую работы брать на себя, предоставляя ему головой думать, но ему тоже хочется проявить офицерские качества. Зря, что ли, считался лучшим стрелком во всем управлении ФСБ?
– Что касается звонка моим бывшим коллегам, здесь тоже торопиться не следует, – прелагает Тобако. – На генерала выходить надо только тогда, когда дело закрутится. Иначе он просто остановит процесс раньше времени, и мы ничего не сможем узнать. Даже самого простого – кому понадобилось «садиться на хвост» Пулату... Я человек не слишком любопытный, если вопросы касаются государственных интересов, тем не менее могу предположить, что с таким же положением может столкнуться каждый из нас, и желал бы знать, кто против меня действует. Это уже не любопытство, а попытка самосохранения.
– А на координации кого-то оставить надо обязательно, – предварительно переглянувшись с товарищами, Ангел откровенно смотрит на Басаргина, в сравнении с другими, наименее приспособленного для рукопашной схватки. – Там придется активно кулаками поработать. Их десять человек, скорее всего, имеющих специальную боевую подготовку. И неизвестное еще, кто кого «повяжет». Вдруг что-то не так пойдет... Кто нас будет выручать?
– Может быть, мне гражданскую одежду подберете? – просит Мочилов. – Александр Игоревич, мы с вами одной комплекции.
– Вы желаете поучаствовать? – Басаргин откровенно удивлен, хотя от такой значительной помощи в трудный момент отказываться просто глупо.
– Я непременно хочу поучаствовать и обузой не буду. – Шрам на лице Мочилова краснеет от возбуждения. Полковник спецназа ГРУ не привык доказывать свою боеспособность.
– Могу за Юрия Петровича поручиться, – говорит Ангел. – Мы с Пулатом видели его в деле.
Басаргин улыбается:
– Я согласен при условии, что вы не ввяжете в это дело гражданскую авиацию[14]. Иначе у нас могут возникнуть непредвиденные финансовые осложнения...
– Уговорили.
* * *Одежда полковнику находится. В гражданском он выглядит менее внушительно, чем в форме. Более того, весьма даже прозаически выглядит, как пистолет в кобуре... Но на всю группу хватает колоритной внушительности Доктора Смерть.
– У меня есть идея, которую я хотел бы претворить в жизнь без обсуждения. – Сохатый осматривает всех. – И потому я предполагаю вместо себя отправить с Ангелом Юрия Петровича. А я буду действовать «в автономке».
– Что задумал? – басит Доктор недоверчиво. Он лучше других знает Сохатого, которого сам когда-то привлек к работе в Интерполе, и предполагает, что тот может выкинуть совсем неожиданный фокус.
– Что задумал, то и претворю... Только я поеду отдельно. И действовать буду самостоятельно. Чтобы меня к вам не приписали. В случае чего, вы меня не знаете. Я – третья сила. Посторонняя. Важный, как мне кажется, психологический момент... Это внесет в дело некоторое разнообразие. И заставит кое-кого посуетиться. Когда суетятся, тогда и допускают ошибки...
– Действуй! – соглашается Александр. – Только...
Специфический звонок спутникового телефона, лежащего на столе перед Доктором Смерть, не дает Басаргину договорить.
– Это Лион! Комиссар Костромин... – сообщает Доктор. И прикладывает трубку к уху. – Да... Здравствуй, Стас... Да-да... Мы чуть-чуть в курсе... Что-то вокруг нас вертится, но никак не можем сообразить, что и кто... Понял... Так... Очень приятно... Давай номера...
Доктор одним пальцем вводит в компьютер телефонные номера, сообщаемые ему из штаб-квартиры. И продолжает разговор.
– Да... И командир здесь... Мы сейчас как раз этим и занимаемся... Хорошо... Сразу доложим...
Доктор убирает трубку и смотрит на Басаргина победителем:
– Вот еще один повод кому-то сидеть на контроле. Комиссар передал нам номера, с которых уже контролируется наш городской телефон. Следовательно, необходимо отследить их связь. Извини уж, командир, тебе придется заниматься интеллектуальным трудом, в то время когда мы будем «дрова ломать». Кроме того, если они контролируют наш номер, то вполне могут определить и наше месторасположение. Следовательно, оставлять офис без присмотра невозможно. О том, что посторонних сюда не допускать, я не говорю, командир знает это лучше нас.
Доктор поднимается из-за стола во весь свой богатырский рост, уступая место за компьютером Басаргину. Поднимаются и остальные. Пора начинать действовать.
– Проверьте во дворе посторонний транспорт, – советует Басаргин, открывая сейф, чтобы достать оружие. Остальные оружие держат всегда при себе.
– Возьми «дипломат» из машины. – Сохатый протягивает Ангелу экземпляр ключей.
* * *Дым Дымыч Сохатый ждет, когда все уедут. Сам он, хотя уже и оделся, не спешит.
– Так что ты задумал? – спрашивает Александр.
– Когда кто-то знает твои мысли, он начинает их корректировать под свой образ мышления. И мысли становятся уже общими и размытыми. Общие мысли труднее приводить в исполнение. Поэтому я молчу. Но я сделаю все так, как надо. Можешь не беспокоиться.
Он поднимает руку, смотрит на часы и сам себе кивает, делает шаг к двери, но тут компьютер подает сигнал.
– Один из контрольных номеров, – говорит Басаргин. – Подожди, может быть, есть новости.
И включает прослушиваемый разговор.
– Валентин Палыч, как у тебя дела? – спрашивает властный голос с характерной простудной хрипотцой. Но не надо быть большим специалистом по интонациям, чтобы понять – это начальник разговаривает с подчиненным. Такое определяется сразу.
– Трудно сказать... Этот парень без цели долго кружит по городу... Очень долго и по многу раз проезжает через одни и те же места... Похоже, тщательно «хвосты» проверяет... Я думаю, у него какая-то важная встреча... – У Валентина Павловича голос высокий, нервный и, судя по отдельным интонациям, самодовольный.