– Да, это верно, их тысячи, – согласился Янес. – Со слабыми ты всегда великодушен. И с теми женщинами, которые попали к тебе в плен и которых ты отпустил, не притронувшись к ним, и с бедняками, которых ты защищал от притеснений богатеев, и с моряками, терпевшими бедствие, которые спаслись благодаря тебе. Но к чему ты ведешь?
Сандокан не ответил. Он молча ходил по комнате, скрестив руки и опустив голову на грудь. О чем думал этот неустрашимый человек? Янес, хоть и давно знал его, не мог угадать это.
– Сандокан, – спросил он, немного спустя, – о чем ты думаешь?
Тот остановился, устремив на него мрачно-задумчивый взгляд, но ничего не ответил.
– Тебя что-то измучило… – настойчиво повторил Янес. – Неужели тебя так расстроила ненависть англичан?
Но и на этот раз пират промолчал.
Португалец поднялся, раскурил сигару и направился к двери.
– Доброй ночи, дружище, – сказал он.
Сандокан встрепенулся и остановил его быстрым жестом руки.
– Погоди еще мгновение, Янес.
– Слушаю, – сказал тот.
– Завтра я отправляюсь на Лабуан.
– Ты?! На Лабуан!..
– А почему бы и нет?
– Я никогда не сомневался в твоей храбрости. Но это же чистое безумие – лезть в самое логово врага!
Сандокан бросил на него взгляд, в котором сверкнуло пламя. По лицу пробежала гневная судорога, но он подавил движения души и промолчал.
– Дружище, – заметив это, сказал португалец. – Судьба благосклонна к тебе, но не испытывай ее слишком часто. Британский лев уже давно точит когти на наш Момпрачем. Возвращаясь, я видел крейсер и несколько канонерок, которые без страха бороздили наши воды. Что-то уж очень они зачастили с этим берегам.
– Если британский лев сунется сюда, он встретится с Тигром Малайзии собственной персоной! – воскликнул Сандокан, сжав в руке кинжал. – Посмотрим тогда, чьи когти острей!
– Не сомневаюсь, что ты здесь задушишь его, – сказал Янес. – Но предсмертный хрип поверженного льва, прости мне столь цветистый слог, достигнет берегов Лабуана. Целые флотилии двинутся на тебя. Да, умрет много львов, но и Тигр погибнет тоже.
– Я!..
И вновь гримаса решимости и гнева пробежала по его лицу. Но усилием воли он тотчас же взял себя в руки, и лицо его вновь стало спокойным и только бледность выдавала страсти, бушующие в омуте его чувств. Он схватил со стола хрустальный графин с вином и осушил его одним махом.
– Ты прав, Янес, – сказал он совершенно спокойно. – И все-таки завтра я отправлюсь на Лабуан. То, что влечет меня туда, сильнее доводов разума. Я должен увидеть эту девушку с золотыми волосами! Должен…
– Ни слова больше, дружище! – прервал его Янес. – Пойдем лучше спать.
Глава II Жестокость и великодушие
Наступил новый день. Солнце уже приблизилось к полудню, когда Сандокан вышел из дома, чтобы подняться на корабль.
Он остановился на краю утеса, внимательно оглядел море, ставшего к утру совершенно гладким, как шелк, а затем перевел взгляд на восток.
– Она там, – прошептал он в глубокой задумчивости. – Там прекрасная женщина с золотыми волосами, которая каждую ночь является мне во сне. Что ждет меня впереди, счастье или гибель? Но что бы ни случилось, я не отступлю.
Он тряхнул головой, словно отгоняя дурные мысли, постоял еще миг и затем медленно и спокойным шагом спустился по ступенькам, высеченным в скале.
На берегу его уже ждал Янес.
– Все готово, – доложил он. – Я велел снарядить два лучших судна из нашей флотилии, усилив их двумя тяжелыми пушками.
– А люди?
– Они собрались на берегу. Тебе остается лишь выбрать лучших.
– Спасибо, Янес.
– Не за что тут благодарить, Сандокан, – промолвил тот грустно. – Может статься, я подготовил все на твою погибель. Подумай еще раз – дело серьезное.
– Не волнуйся, дружище, пули боятся меня, ты же знаешь.
– Будь осторожен, прошу!
– Постараюсь. К тому же я вернусь. Мне нужно только взглянуть на нее, чтобы избавиться от этого наваждения. Взгляну – и сразу вернусь.
– Будь она проклята! – воскликнул в сердцах Янес. – Я бы собственными руками задушил того негодяя, который рассказал тебе о ней.
– Друг, не беспокойся обо мне. Пойдем, пора!
Они пересекли бастион с батареей тяжелых орудий, поднятых на вал, перешли по мостику глубокий ров и вышли на берег бухты, посреди которой стояли на якоре двенадцать прао, прекрасных малайских парусников.
На площадке порта среди складов и построек, выстроившись в два ряда, их уже ждали. Человек триста пиратов, закаленных в штормах и битвах морских разбойников, были готовы броситься за Сандоканом в огонь и в воду по его первому знаку.
Каких только лиц, каких только типов не было здесь! Тут собрались отборные головорезы, известные на всех тропических широтах. Среди них были и коренастые малайцы, проворные и ловкие, как обезьяны, и рослые темнокожие даяки с острова Борнео, и жители Сиама с желтыми лицами, и индийцы, бугисы, яванцы, несколько тагалов с Филиппин, и даже негры с кожей черной, как самая черная смола, и курчавыми головами.
Сандокан остановился и окинул довольным взглядом своих соратников – «тигрят», как он любил их называть.
– Патан, – позвал он. – Выйди вперед.
Мощный малаец с оливковой кожей выступил из строя вперед. Каждый его шаг – раскачивающийся, осторожный – выдавал в нем моряка.
– Сколько людей в твоем отряде? – спросил Сандокан.
– Пятьдесят, Тигр Малайзии.
– Это надежные люди?
– Все жаждут крови.
– Посади их на те два судна и уступи половину Батолу.
– А зачем?
Сандокан бросил на него взгляд, заставивший задрожать этого толстокожего корсара, что с гордостью утверждал, что не боится даже залпа из береговых орудий.
– Молчи, если хочешь жить, – сдвинув брови, холодно сказал Сандокан.
– Повинуюсь! – Малаец склонился и отошел, смешавшись с отрядом, стоявшим за его спиной.
– Пошли, Янес, – сказал Сандокан, проследив, как пираты садятся в лодки, чтобы добраться до своих судов на рейде. – Пора, меня уже ждут.
Они двинулись к пристани, когда их догнал безобразный негр, гориллоподобный, с огромной головой и длинными руками – яркий образчик тех чернокожих выходцев севера Африки, которых часто можно встретить на островах Малайского архипелага.
– Откуда ты, Килидай? – спросил его Янес.
– С южного берега, – ответил негр, тяжело дыша.
– И какие новости ты нам принес?
– Хорошую новость, господин. Наши заметили большую джонку у островов Ромадес.
– С грузом? – спросил Сандокан.
– Да.
– Хорошо. Через три часа она будет в моих руках.
– А потом ты пойдешь на Лабуан?
– Прямо туда, Янес.
Они остановились перед богатой шлюпкой, в которой, приготовив весла, сидели четверо малайцев.
– Прощай, брат, – Сандокан обнял Янеса.
– Прощай, Сандокан. Будь осторожен, не натвори глупостей.
– Постараюсь, – кивнул тот.
Он прыгнул в шлюпку, и малайцы дружно ударили веслами.
– Поднять якоря! – скомандовал Сандокан сразу двум экипажам парусников, поднявшись на борт одного из них.
Пираты бросились выполнять приказ, и вскоре оба судна вышли из бухты, беспокоя безмятежную голубую гладь Малайского моря.
– Какой курс? – спросил Сабай у Сандокана, который принял на себя командование большим судном.
– Острова Ромадес, – ответил тот.
Ветер был попутный, юго-западный. Неудивительно поэтому, что оба судна быстро набрали скорость в двенадцать узлов, обычную для малайских парусников – чему помогали большие паруса и легкий, узкий, как у гоночной яхты, корпус, – но редкую для других судов.
Здесь мы остановимся на судах, на которых Тигр Малайзии отправился в эту экспедицию. Они были выстроены по особому проекту и, по крайней мере, вдвое превышали размерами обычные прао. Кроме того, Сандокан и Янес, во всем, что касалось морского дела, не имевший равных в Малайзии, значительно усовершенствовали их. Они сохранили характерную для прао оснастку, но улучшили такелаж и рулевое управление, что сделало их более маневренными. Пристроили на них абордажные мостики, необходимый атрибут любого пиратского судна, и в дополнение прорезали в бортах отверстия для весел, что позволяло двигаться даже в штиль и значительно облегчало абордаж.
Несмотря на то что острова Ромадес были еще далеко, пираты сразу принялись готовиться к сражению. Все пушки были тщательно заряжены, боеприпасы проверены, на мостике в полной боевой готовности разложены ружья, топоры и абордажные сабли, а вдоль бортов развешаны абордажные крючья – так, чтобы в любой момент можно было забросить их на вражеский корабль.
Некоторые из «тигрят» – морских дьяволов, глаза которых уже загорелись в предвкушении добычи, в нетерпении даже вскарабкались на мачты, – высматривали джонку, которая обещала богатую поживу, как все корабли из Китая. Сандокан, казалось, разделял нетерпение своих людей. Он в некотором беспокойстве расхаживал по мостику, пристально всматриваясь в морскую даль и непроизвольно сжимая рукой золотую рукоять сабли, висевшей на поясе. Но его мысли были заняты. О нет, они были заняты совсем другим предметом.