Эти две фамилии на протяжении поколений связывало такое множество браков, что посторонним было не просто определить кто из них с кем в каких родственных отношениях находится, а Новая Тюмень явно подписался на то, чтобы помочь раздавить простолюдинку осмелившуюся отвергнуть желание его кузена.
Это было подло, мелочно и отвратительно, но Хонор научилась жить с этим. Не стоило ожидать, что ей понравятся зачастую болезненные уроки того, до какой низости готовы опуститься Юнг и его союзники, но у нее было восемь мантикорских лет — почти четырнадцать стандартных — на то, чтобы переварить эти уроки и выстроить внутреннюю защиту от своих врагов. Что вызывало ее ярость, и с чем она так ине научилась мирится, так это случаи, когда Юнг и его закадычные приятели пытались использовать других людей, чтобы достать ее. Подобно вчерашнему едкому ответу Новой Тюмени на вполне законный вопрос Хеджеса. Она уже не раз сталкивалась в подобным, и подозревала, что еще не раз столкнется до завершения программы испытаний.
Это и стало истинной причиной, по которой она сегодня заняла кресло второго пилота старшины Зарелло. Плохая погода прошлой ночью вызвала отставание более четырех часов от графика, и превратила Новую Тюмень в гексапуму мающуюся зубной болью. На борту «Палаша» все знали, что он был захвачен врасплох, и это только все ухудшало. Его изматывающие, неистовые усилия реорганизовать миссию на лету после его вчерашнего заявления заставили его выглядеть имбецилом, и понимание этого только добавляло ему неистовства.
Учитывая его личные качества, Хонор ничуть не сомневалась, что он будет искать кого-нибудь на ком сорвать злобу, и что он получит максимум удовлетворения, если по ходу сумеет сделать несколько выстрелов в ее направлении. Так что она собиралась оставаться прямо в центре событий в течении всего дня, потому что если кусок аристократического дерьма подобный Новой Тюмени думал, что ему удастся подставить кого-то и ее пилотов, или ее морпехов, или еще кого из ее подчиненных чтобы нанести удар по ней, то ему лучше подумать дважды. Она была уверена, что капитан Таммерлан поддержит ее при необходимости, но собиралась получить личные впечатления о сегодняшних упражнениях и стоит только Новой Тюмени открыть рот, или даже начать выглядеть так, как будто он собирается незаслуженно критиковать кого-то из ее людей, она вобьет ему его слова обратно в глотку.
«И сделаю это с удовольствием», — призналась она сама себе без тени раскаяния и услышала одобрительное мяуканье Нимица.
Ранджит поправил лыжи на плече и сдвинул на затылок свою новую сувенирную вязаную шапочку с эмблемой курорта — совой со Старой Земли — чтобы утереть пот со лба. Лыжный сезон подходил к концу, и народу собралось необычно много, даже учитывая репутацию Афинского курорта. Что означало длинные очереди, медленное продвижение, особенно ко входу в башни подъемников, а раннее утро постепенно подходит к концу пока они со Сьюзан еле двигаются в длинной очереди. Несмотря на свежевыпавший снег, температура снаружи поднялась выше нуля, солнце светило с безоблачного неба и в крытом зале у подножия подъемника было явно жарко. Термореактивный материал его комбинезона поддерживал комфортные для тела двадцать два градуса, но не мог защитить его макушку, припекаемую сияющим сквозь кристаллопласт крыши солнцем.
Башня подъемника возвышалась над ними как приземистый, массивный цилиндр, сделанный из светлого металла. Ранджит был слегка удивлен тем, что владельцы курорта не придали ей более «традиционный» вид, в соответствии со швейцарским стилем с крутыми крышами, в котором были исполнены остальные постройки. «Может быть они решили, что не смогут придать сорокаметровой сфере, установленной на цилиндре шестидесяти метров в высоту и пятнадцати в диаметре никакого другого вида, кроме как докосмической водонапорной башни, и решили не заморачиваться, — подумал он с улыбкой.