Консул издал тяжёлый вздох.
Он уже понял, что проиграл, признался в существовании страшного оружия и молчанием подтвердил догадку галанита насчёт своей неспособности его использовать. Йорчик угадал всё, оставалось решить: идти ли дальше? Допустить галанита к главной кардонийской тайне? Поможет ли это или, наоборот, приблизит конец?
Пауза затянулась, но Руди не мешал Винчеру размышлять, он понимал, что ушерцу предстоит принять трудное решение, которое…
– Мне больше нечего тебе сказать, – буркнул Дагомаро.
…которое не будет окончательным.
– Я подожду, – спокойно ответил Йорчик. – Рано или поздно ты ко мне придёшь.
В следующий миг они обернулись, среагировав на открывшуюся дверь, и уставились на вошедшего помощника.
– Что случилось? – недовольно осведомился Дагомаро.
И услышал неприятное:
– Плохие новости, синьор консул.
* * *Эшелоны, эшелоны, эшелоны…
Сотни вагонов стучат колесами по рельсам, торопясь доставить на передовую пехоту и кавалерию, технику и боеприпасы – всё, что нужно для качественного истребления врага. Проклятого врага! Дороги забиты колоннами бронетягов, которым не хватило железнодорожных платформ, колоннами кавалеристов и бесконечной вереницей телег. В небе цеппели и аэропланы. И все они – все! – идут к Длинному Носу. Наплевав на ушерских разведчиков. Горделиво выставляя напоказ свою силу.
– Эшелоны разгружаются быстро, однако пропускная способность магистрали не позволяет…
– Седьмая бронебригада вышла к месту дислокации…
– Командир Северного воздушного отряда отмечает недостаток керосина…
Затерянный в степи разъезд Кастирнох не просто переполнился жизнью – сейчас он ею захлебывался. Маленькая точка, которую не на всякую карту ставили, неожиданно стала центром формирования грандиозного урагана, готовящегося шарахнуть по «Линии Даркадо» из всех своих бесчисленных стволов. Именно вокруг Кастирноха сжимался колоссальный кулак, нацеленный на Унигарт. Нацеленный на полное уничтожение проклятых оккупантов.
Каждое поле – аэродром. Или стоянка для бронетехники. Или покрыто рядами армейских палаток. Или уставлено ящиками с боеприпасами. Селтих выстраивал вокруг Кастирноха такую же группировку, как некогда ушерцы в Межозёрье. Только сейчас – и об этом Ере знал наверняка – у той стороны не было сил для превентивного удара, а потому волосатикам оставалось сидеть в обороне, трястись от страха и ждать, когда бронированное копьё прорвётся к сферопорту.
– Великолепно…
– Что именно, господин командующий?
– Ничего, – усмехнулся Селтих и, подойдя к окну, с удовольствием уставился на марширующих по дороге солдат.
Он собрал все резервы, прочесал каждый хутор, поставил под ружьё всех приотцев, которых можно было выдернуть из мирной жизни. И часть тех, кого нельзя. Он создал огромную армию и теперь не остановится.
– Великолепно…
* * *– Отвратительно.
– Ты на удивление точно уловил суть происходящего, – пошутил адмирал Даркадо, грустно глядя на Дагомаро. – Разведка сообщает, что ударный кулак формируется стремительно. Селтих наплевал на секретность, но его можно понять: такую армию не спрячешь. – Старик помолчал. – Землеройки придумали новую тактику: разбрасывают с аэропланов листовки, в которых рассказывают о своей силе. Перечисляют соединения, которые будут участвовать в наступлении, с указанием количества техники. – Короткий вздох. – Выглядит впечатляюще.
Ушерская промышленность надрывалась, заводы и фабрики работали в три смены, но поражение в Межозёрье оказалось слишком болезненным. Островитянам до сих пор не удалось превзойти приотцев в технике, что делало их положение отчаянным.
– Как наши солдаты реагируют на листовки?
– Хуже, чем хотелось бы, – честно ответил Даркадо.
– Отвратительно.
– Ты повторяешься.
– Твой прогноз?
– Мы потеряем Унигарт до конца ноября.
Это не прогноз, это приговор. Потеря сферопорта и отступление на архипелаг означали поражение, смириться с которым консул не мог.
– Предположим, я тебя не услышал.
– В таком случае придётся повторить, – ухнул адмирал. – Мы потеряем Унигарт до конца ноября. Против новой армады оборона не устоит.
– Подготовь ещё одну линию!
– Из чего?!
Несколько мгновений мужчины смотрели друг на друга, затем консул сдался:
– Скажи в последний раз.
– Мы проиграли, Винчер. Нужно готовить эвакуацию.
Забивать суда людьми и техникой и уходить на архипелаг, отдавая землеройкам сферопорт, дорогу в Герметикон.
Нужно готовить эвакуацию.
Начальник Генерального штаба признал поражение, война окончена. Начальник Генерального штаба признал поражение, а миротворцев до сих пор нет. Адигены выжидают, Компания потирает руки, Гатов пропал, и супербомба, которую Дагомаро привык считать «оружием последней надежды», не взорвётся. Супербомба не остановит приотскую орду.
Нужно готовить эвакуацию.
Война окончена.
– Если придётся уходить, я взорву Сферу Шкуровича, – угрюмо произнёс консул, опускаясь в кресло. – Подготовь объект.
– Ты спятил? – растерялся Даркадо.
– Я не отдам землеройкам сферопорт! – проревел Дагомаро. – Если его не будет у нас, его не будет ни у кого.
– Астрологический флот восстановит Сферу.
– Мы потребуем, чтобы её установили на Ушере.
– Если мы её взорвём, мы ничего не сможем требовать.
– Тогда взорвём её повторно! И будем взрывать до тех пор, пока Сфера не останется у нас! – Консул врезал кулаком по столу. – Как ты не понимаешь: выход в Герметикон – наш единственный шанс на спасение! Если мы потеряем контроль над Сферой, землеройки уморят нас голодом!
– Мы не прокормим пятнадцать миллионов человек поставками с других планет, – сухо произнёс Даркадо.
– Прокормим!
– Винчер!
– Исполняй приказы!
Адмирал покачал головой.
Ему тоже хотелось разораться, выпустить пар, оскорбить гордого Дагомаро, уговорившего ушерских лидеров начать войну с Компанией, но старик сдерживался. Понимал, что в их разговоре достаточно одного крикуна.
– Винчер, в начале кампании ты вёл себя так, словно у тебя в рукаве сильный козырь… – Консул открыл рот, но адмирал поднял палец: – Не перебивай! – И продолжил: – Мы все знали, что не потянем затяжную войну. Мы все знали, что любая случайность способна перевернуть ситуацию с ног на голову. Мы все знали, что рискуем, но ты, единственный из нас, держался так, словно не сомневался в успехе.
Дагомаро скрестил на груди руки. Взгляд не отвёл, понимал, что нельзя, но и сидеть безучастно не мог. Он догадывался, что услышит дальше, и не ошибся.
– Винчер, – проникновенно произнёс Даркадо. – Если у тебя есть какой-то козырь, то сейчас самое время его выложить.
И что ответить? Всё, что угодно, кроме правды, потому что ставка оказалась бита. Потому что Павел Гатов погиб или исчез, одним словом: не появляется, а это всё равно что погиб, и козырь не сыграл. Как друзья и соратники отреагируют, если узнают, что он действительно полагался на супербомбу? И в безумной своей самоуверенности отправил Ушер на казнь?
– Винчер, – осторожно напомнил о себе Даркадо.
– Я верил в нашу армию, дружище, – вздохнул Дагомаро. – Я был уверен, что мы опрокинем землероек.
Больше он не мог ничего сказать, однако адмирала такой ответ не устроил. Он чувствовал, что Винчер недоговаривает, собрался надавить, но не успел. Дверь распахнулась, раздался возглас:
– Отец!
И в кабинет ворвалась Кира.
– Слышала, ты собрался отправить меня на Эрси? – Девушка перешла в наступление, едва дождавшись ухода адмирала. – Это правда?
– Ты не посылка, я не могу тебя «отправить», – огрызнулся Винчер.
– Хорошо, что ты это понимаешь.
– Но ты уедешь на Эрси, – холодно продолжил консул. – Только не сегодня с маршалом и Касмой, а завтра, на «Ушерском льве».
– Что? – растерялась девушка. Отец, случалось, говорил с ней строго, но настолько жёстко – никогда. И неожиданный мороз поразил Киру до глубины души.
– Я думал, у меня будет время уговорить тебя покинуть Кардонию, но всё изменилось. – Дагомаро кивнул на дверь, намекая, что ушедший адмирал оставил неприятные новости. – Завтра ты улетаешь.
– Нет.
– Не обсуждается.
Кира тоже кивнула на дверь, показывая, что поняла намек отца, и негромко спросила:
– На фронте всё плохо?
Отнекиваться не имело смысла. К чему играть в таинственность, если к вечеру о собираемой Селтихом армаде будет шептаться весь Унигарт?
– Даркадо уверен, что мы оставим сферопорт в течение одной-двух недель.
– Уйдём на архипелаг?
– Я уйду, – подчеркнул консул. – Ты – улетишь на Эрси.
И снова – жёсткий, холодный тон, но на этот раз Кира восприняла его спокойно. Она поняла причину: отец отчаянно за неё боится, и простила ему грубость.