– Ты никому не веришь? – Кира была готова говорить о чём угодно, лишь бы не об исполненном обещании.
– В последнее время возникли проблемы с доверием, – согласился дер Даген Тур. – Заметно?
– Но ты не покидаешь Кардонию.
– Я путешественник, мне любопытно происходящее.
– Изучаешь нас?
– Фиксирую для мемуаров.
– И ты…
– Как поживает Драмар? – бесцеремонно перебил девушку дер Даген Тур, которому наскучила пустая болтовня.
Адигена не особенно интересовал жених наследницы империи Дагомаро – блестящий офицер ушерской армии Драмар Накордо, – адигена интересовало обещание, которое девушка исполнила, но он понял, что двигаться в нужном направлении следует постепенно. И Кира в сотый раз попалась на уловку: тут же стала говорить о любимом, потому что для влюблённых молодых девушек нет темы важнее и приятнее.
– Драмара ждет новое назначение: заместителем Даркадо, начальником разведывательного управления Генерального штаба, – с гордостью сообщила она лингийцу.
– Прекрасная карьера… – одобрил Помпилио, смакуя вино. – Но к чему секретность?
– Потому что Драмар – разведчик. Теперь вся его жизнь будет связана с государственными секретами.
– Как же я не догадался.
– Ты опять паясничаешь.
Он смотрел на неё, улыбался, охотно поддерживал ничего не значащий трёп, но в какие-то моменты вдруг вспоминал: двадцать три года. Кире всего двадцать три, а она уже офицер, можно сказать – ветеран. Она носит форму, а на сукне мундира – боевые награды за храбрость и пролитую кровь. За чужую кровь.
И это вместо того, чтобы хлопотать, обустраивая дом, или носить под сердцем первого ребёнка.
Офицер.
Или всё-таки женщина?
Густые рыжие волосы по-уставному гладко зачёсаны, стянуты на затылке в узел, но строгая казённая причёска лишь придаёт шарма. Носик маленький, а вот рот – большой, но совершенно не портит девушку. В карих глазах сверкают золотые искорки, но взгляд чуть более серьёзен, чем должен быть у молодой женщины. Помпилио проверял: далеко не каждая шутка способна рассмешить глаза Киры, и счёл это плохим знаком.
Превосходно пошитый мундир подчёркивает достоинства фигуры, женственной, округлой фигуры только что распустившегося цветка.
Фигуры боевого офицера.
– Отец сказал, что Махим обосновался на Линге.
«Подбирается к серьёзному разговору?» Дер Даген Тур окончательно убедился в том, что девушка растеряна, прищурился, улыбнулся и подтвердил:
– Обосновался.
«Вопрос в том, из-за чего она растеряна? Узнала что-то неприятное или же стыдится необходимости говорить о Махиме? Интересно, кто её попросил: папа или жених-разведчик?»
Помпилио давно привык к тому, что его пытаются использовать в качестве источника информации. Иногда раздражался, иногда сам использовал собеседников, ответами направляя их в нужную сторону, но чаще оставался равнодушным. А вот попытка Киры поиграть в прожжённую интриганку вызывала у адигена добродушную улыбку, которую, правда, он тщательно прятал под напускной серьёзностью.
– Отец сказал, что ты убедил Махима принять предложение адигенов.
– Никакого предложения не было, – небрежно махнул рукой адиген. – Мы просто гарантировали Махиму и его семье защиту от Компании и бывших друзей.
– Зачем?
– Из человеколюбия.
Кира подняла брови, изо всех сил стараясь полностью, даже мимикой, соответствовать образу Игрока За Большим Столом. Помпилио ответил взглядом Серьёзнейшего Игрока Напротив.
– Отец считает, что с помощью Махима вы сможете давить на нас после победы.
– Сначала победите, – не удержался от предложения дер Даген Тур.
– Приота не устоит.
– А Банир скоро разозлится. Если вы не возьмёте Линегарт до зимы, исход войны станет непредсказуем.
– Не отклоняйся от темы, – потребовала Кира. – Мы говорили о Махиме.
– У него много сторонников, – неожиданно быстро ответил адиген. – Глупо не использовать такого человека и ещё глупее – убивать его.
– Это называется политикой.
– Совершенно верно.
Некоторое время они молчали. Кира покончила с салатом, Помпилио потягивал вино, разглядывал ещё спокойный океан. Тишина, как ни странно, не угнетала, они могли спокойно находиться рядом и молчать, что свидетельствовало…
Додумать мысль дер Даген Тур не успел.
– Ты встречался с Махимом в поезде? – Кира отодвинула тарелку и подняла бокал. – Поэтому хотел узнать об операции у Змеиного моста?
Соприкоснувшийся хрусталь издал мелодичный перезвон. Хрустальный гонг, знаменующий начало… Нет, не поединка, а самой неприятной части разговора.
– Меня интересует, кто приказал взорвать мост, – напомнил дер Даген Тур. – Я знаю, что это сделали ушерцы.
– Откуда?
– Мой кузен видел у моста «Азунды». – Помпилио сделал маленький глоток вина. – А в чём дело?
– Он мог ошибиться?
– Нестор? Нет, когда речь идёт о военной технике, Нестор не ошибается. В других вещах – очень редко… Нестор, раз уж мы о нём заговорили, соткан исключительно из достоинств и, кстати, спрашивал, нет ли у местного падишаха дочери детородного возраста на выданье…
– Помпилио!
– Расскажи, что ты узнала о событиях на мосту? Почему ты взволнована?
– Я абсолютно спокойна. – Девушка поправила причёску.
– Но тебе не понравилось то, что ты узнала.
Кира была дочерью Винчера Дагомаро, человека, которого даже смертельные враги никогда не называли дураком. Кира получила превосходное образование и воспитание, обладала острым умом, но ей было всего двадцать три, и она проигрывала там, где требовался элементарный опыт. Дер Даген Тур читал её, как книгу, но ведь глупо обижаться на нож за то, что он режет.
– Операция у Змеиного моста признана успешной, однако восторгов, которые были бы уместны в данном случае, нет, – тихо произнесла девушка. – Я не говорила с участниками, они все на фронте, но рапорты чрезвычайно скупы: «Приехали, вошли в боевое соприкосновение, победили, взорвали, уехали».
– О чём ещё писать в рапортах?
– Я процитировала их почти дословно. – Девушка отвернулась, помолчала, глядя на океан, и продолжила: – И нет никакой информации о том, кто отдал приказ на уничтожение Змеиного моста. Решение приняли на расширенном совещании Оперативного отдела штаба Южной Группы Войск. Я видела стенограмму: присутствовало тридцать человек, включая отца и адмирала Даркадо, Змеиный мост не обсуждался, но решение об уничтожении вписано в итоги.
И снова – тишина. Только на этот раз слегка угнетает, потому что ни Помпилио, ни Кире не нравится то, о чём они говорят. Тишина оставляет осадок недосказанности, но лучше он, чем поганые выводы, которые можно сделать из рассказа девушки.
– Знаешь, о чём я думаю? – осведомился адиген.
– Нет, и не хочу знать.
Но фраза всё равно прозвучала:
– Я думаю, что кто-то хотел взорвать Убинурский скорый, но не получилось.
И умолк, с интересом глядя на девушку.
Выдал мерзкое предположение и умолк, хитрый, лысый, адигенский… Не улыбается… Нет, улыбается, но глазами предлагает: опровергни! Улыбается, но улыбка невесёлая. Что может быть весёлого в столь мерзком предположении? В исполненном обещании? Кира нашла способ просмотреть нужные документы, но не захотела их обдумывать. Именно поэтому она без радости шла на свидание: знала, что Помпилио обязательно сделает выводы.
– Ты действительно веришь, что отец ненавидит Махима настолько сильно, что готов был взорвать пассажирский поезд? – тихо спросила Кира.
– Сейчас важно то, во что я не верю. А я не верю в совпадения.
– Которые иногда случаются!
Девушка прекрасно понимала, что с операцией у Змеиного моста что-то неладно, но гнала поганые мысли прочь, потому что идёт война и офицер не имеет права сомневаться в благородстве своей стороны. Война сурово обходится с теми, кто дрогнул, кто хоть на мгновение усомнился в собственных убеждениях.
И восклицание умоляло: «Не продолжай! Оставь всё на волю случая, не копай глубже…»
Но у дер Даген Тура была своя цель.
– Я не верю, что твой отец ненавидит Махима. И ещё я не верю в то, что твой отец боится Махима, боится, что мы его используем. Сейчас акции Махима низки, как никогда. Он бежал. Он не представлял опасности для твоего отца.
Прозвучало веско, но Кира поняла, что адиген недоговаривает. Он прямо заявил, что политика ни при чём, но намеренно акцентировал на ней внимание, подсказывая: есть кое-что ещё…
«Лилиан!»
– Какой же я была дурой, – с грустной улыбкой произнесла девушка. – Ты хотел увидеть Махима вовсе не для того, чтобы переманить его на сторону адигенов!
– Не только для этого, – уточнил Помпилио.
Он продолжал оставаться неофициальным адигенским эмиссаром, помогал своим родственникам укрепляться на Кардонии, но в первую очередь занимался собственным расследованием. Именно оно заставляло дер Даген Тура оставаться в Унигарте.