Не теряя ни секунды, она прицелилась и… чудесным образом выбила оружие из рук Коэна. Он застонал от боли, потом бросился бежать.
Донован выскочил из-за укрытия и погнался за Коэном.
– Донован, подожди, – крикнула Джоселин, ринувшись за ним.
Где-то вдалеке послышалась сирена полицейской машины, но Донован не останавливался. У него появился шанс поймать Коэна, и он не хотел его упускать.
Он преследовал его до конца улицы и затем свернул за ним в переулок. Он слышал за собой звонкий дробь от туфель Джоселин. У нее был пистолет, а Коэн безоружен. Нет, теперь он ни за что не сдастся.
Расстояние между Донованом и его противником быстро сокращалось: Коэн оказался плохим бегуном. Наконец Донован догнал его и, прыгнув на него сверху, повалил на землю. Его челюсть ударилась о голову Коэна, и на губе выступила кровь.
Преступник яростно пытался сбросить его с себя. Но, увидев дуло пистолета Джоселин, нацеленное на него, замер на месте.
– Не двигаться! – скомандовала Джоселин, расставив ноги как заправский коп.
Донован поднялся и взглянул на нее – железная леди. Коэн поднял руки вверх, и в этот момент подъехали полицейские машины. Из них выскочили несколько людей в форме и окружили Коэна.
– Хорошая работа, Маккензи, – похвалил один из них, надевая на преступника наручники.
Джоселин опустила оружие.
– Большую часть работы проделал доктор Найт, Чарли. Ты как? – спросила она, повернувшись к Доновану.
Он вытер кровь на губе, потом взглянул на руку.
– Жить буду.
Она внимательно посмотрела на него, и что-то в ее лице изменилось: выражение стало мягче и в глазах сверкнули слезы. Донован тяжело дышал, она тоже.
Джоселин медленно подошла к нему и обняла его за шею. Окружающий мир исчез для них. Ему было все равно, что будет с Коэном, он лишь краем уха слышал, как ему зачитывали его права.
Все, что он сейчас видел, о чем думал, – это была Джоселин, прижавшаяся к его плечу и содрогавшаяся от слез.
– Все кончилось, – говорил он, гладя ее волосы, – Коэн скоро опять будет за решеткой.
Она посмотрела на него.
– Я не поэтому плачу. Это моя работа, я проделываю это постоянно.
Что-то внутри него сжалось от радостного предчувствия.
– Тогда почему ты плачешь?
– Потому что я очень боялась, что потеряю тебя и у меня никогда не будет возможности сказать, как я сожалею.
«Рано радуешься», – предупредил его внутренний голос, назвав тысячу вещей, о чем она могла сожалеть. Может быть, она жалеет о том, что не предотвратила стрельбу, или о том, что так холодно попрощалась с ним. Он всеми силами старался отогнать от себя мысль, что она может сожалеть о том, что ушла от него в тот вечер.
– О чем ты жалеешь? – спросил он нерешительно.
Но она не успела ответить, так как полицейский по имени Чарли подошел к ним.
– Мне нужны ваши показания.
Донован и Джоселин разомкнули объятья.
Джоселин провела ладонью под глазами и, снова превратившись в железную леди, начала докладывать о случившемся, не забыв упомянуть об оружии Коэна, которое валялось где-то у дома Донована, откуда стрелял преступник.
Чарли задал несколько вопросов Доновану, закрыл записную книжку и сказал, что позвонит, когда они понадобятся.
После отъезда полицейских машин они снова остались одни. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Ты в порядке? – спросил наконец Донован, больше всего на свете сейчас желая, чтобы их не прерывали.
Но мгновенье ушло, и перед ним опять стоял строгий телохранитель со стальными нервами.
– Хочешь, пойдем ко мне, выпьем пива? У тебя ведь на сегодня больше нет работы? Мне кружка пива также не помешает, ведь никогда раньше я не участвовал в поимке преступника.
Джоселин улыбнулась.
– Почему бы и нет? Я люблю пиво.