Ей ничего не угрожало над этими деревьями – даже высоченным дубам с кронами было далеко до ее нынешней высоты – но она знала, что сказал бы отец, узнай он, где сейчас его дочь. Того, что онне знал, а значит, и ничегоне сказал, не хватало для того, чтобы убедить себя, что ее действия не выходилинемного за рамки, но зато она всегда сможет заявить, причем совершенно искренне, что не нарушила своего слова. Она не гуляла по лесу одна, и никакие гексапумы или скальные медведи не могут представлять для нее угрозу на высоте двух-трех сотен метров.
Несмотря на это, свойственная ей честность заставила ее признать, что родители, проведав о ее планах, тут же запретили бы их. Но папе пришлось отменить сегодняшний урок из-за срочного вызова, и он связался с мистером Сапристосом, мэром Твин Форкс, который помогал ему на занятиях дельтапланеризмом. Мистер Сапристос согласился подменить его на день, но папа не уточнил, что Стефани обязательно будет. Автопилот в мамином аэрокаре доставил бы ее на место под управлением компьютеров, заведовавших планетарным воздушным движением, и он, видимо, посчитал, что так все и будет. К сожалению – или к счастью, в зависимости от точки зрения – он был в такой сильной спешке, что не попросил маму отвезти дочь (Стефани, ощущая себя виноватой, была уверена, что он полагал, чтоона скажет матери. Но, напомнила она себе, он ведь несказал это точно?)
Значит, папа думал, что она была с мистером Сапристосом, но мистер Сапристос с мамой считали, что она была спапой. Благодаря этому, у Стефани появилась возможность выбрать свой собственный план полета без необходимости объяснять его кому-то еще.
Подобная ситуация возникала не в первый раз… и не в первый раз она обратила ее в свою пользу. Но ведь не каждый день у предприимчивой молодой женщины появляется такая возможность, и она ухватилась за нее обеими руками. У нее не было выхода, так как долгие дни Сфинкса проползали мимо, и ни в одном из предыдущих неразрешенных полетов у нее не хватало времени на задуманное. Чтобы не дать родителям обнаружить котов, ей приходилось поворачивать обратно, не добираясь до того места, где, по ее предположениям, таились исследуемые существа, и если она не выяснит о них больше в ближайшем времени, это сделает кто-то еще. Конечно, она не ожидала узнать о них много летая над ними, но на самом деле она добивалась другого. Если бы она смогла определить их местоположение, она обязательно уговорила бы папу отправиться с ней туда, может даже с кем-то из его друзей из Лесной Службы, чтобы найти физические подтверждения ее открытия. Она еще подумала, что ее способность указать им, где искать, также стала бы доказательством ее странной связи с похитителем сельдерея, связи, которая, несомненно, потребовала бы много доказательств, прежде чем кто-то еще оказался готов поверить в нее.
Она закрыла глаза, еще раз сверяясь с внутренним компасом, и улыбнулась. Направление не менялось, а значит, она двигалась в правильном направлении, и она снова открыла глаза.
Стефани снова повернула, совсем немного, поправляю курс точно в нужном направление, и ее лицо пылало от волнения. Наконец-то она вышла на след. Она знала это, как и то, что на этот раз у нее достаточно времени на то, чтобы достигнуть цели – и в этом она не ошибалась. К сожалению, она все еще была очень неопытной, и, несмотря на весь свой ум, допустила одну небольшую оплошность.
* * *
Лазающий-Быстро замер, и его передняя лапа застыла на полпути, не достигнув ветки над ним, а уши прижались к голове. Он уже привык к своей способности чувствовать направление к детенышу двуногих, хотя еще никому не сообщил об этом. Он даже привык к тому, с какой невероятной скоростью порою передвигался детеныш – очевидно, в одной из летающих машин двуногих – но на сей раз ощущение было другим.