– Вы не знаете моего отца. Он испорченный человек и патологический лжец! Поверьте мне, я много прочитал об этом. Думаю, что у него нет никаких моральных принципов. Как вы думаете, почему он так ухаживает за всеми этими престарелыми пациентами? Потому что они завещают ему деньги. Пять, десять, двадцать тысяч долларов. Каждый раз он изображает по этому поводу удивление: неужели это все мне? Но он не удивлен, нет. Вот почему он проводит все свое время, навещая их дома. Он лебезит перед ними, терпеливо выслушивает их старческие бредни, плачется им в жилетку – то там вставит словцо про больную женушку, то тут утрет скупую мужскую слезу. Нет-нет, ничего не надо. Стакан воды? Да-да, спасибо, мне стало легче. А сам выжидает, когда они оставят для него свои денежки. Кто знает, не убивает ли он их? Я бы не удивился.
Слова Билла были жестокими и потрясли Питера до глубины души. Билл рисовал невероятно пугающую картину жизни Мэгги и Майкла, первую Питер когда-то любил, последнего – когда-то ненавидел. Но даже много претерпевшему и, вполне возможно, знавшему Майкла как облупленного, Питеру поведение и вранье брата в детстве не казались выходящими за рамки человечности. Майкл не был монстром до такой степени, каким его считал собственный сын! Майкл никогда не проявлял откровенную жестокость, не был жадным. Он был очень скромен в своих потребностях.
– Это слишком жесткие заявления, сынок, особенно когда речь идет о враче. Ты обвиняешь его в убийстве своих пациентов с целью получения финансовой выгоды, – сухо отчеканил Питер. Теперь, когда обвинение было произнесено вслух, Питер не верил ни единому слову Билла.
– Да, готов поклясться, что он на это способен. – Билл напомнил Питеру самого себя в молодости. Тогда он тоже считал Майкла бессовестным и способным на все, но теперь Питер узнал его получше и искренне верил, что брат был хорошим человеком. Он ухаживал за стариками не из-за денег. У него было все, что ему было нужно или он хотел. Майкл никогда не мечтал вести светский образ жизни и критиковал Питера за стремление к роскоши и богатству. Майкл относился к материальному достатку крайне пренебрежительно. Он был доволен своей жизнью в Вэр.
– В свое время я тоже говорил про него такие вещи, – честно сказал Питер после того, как они оба заказали фирменное блюдо ресторана «Запеканку пастуха» с почками. – Я всегда утверждал, что он манипулировал нашими родителями, чтобы настроить их против меня, но правда заключалась в том, что ему было легче, чем мне, ладить с ними. Теперь я это понимаю. Проблемы надо было искать во мне, а не в нем. В то время я постоянно был зол на кого-то или что-то и в гневе сокрушал все на своем пути. Но… – было похоже, что с Биллом происходит почти то же самое.
– Может быть, у вас были веские причины для того, чтобы так себя вести, – с жаром перебил его Билл.
– Вот именно! Находясь внутри ситуации, я был неспособен ее проанализировать. Но сейчас я в этом не уверен. И я действительно думаю, что он до конца предан твоей матери. Даже больше – полностью убежден в этом. Он знал, что на себя взваливает, когда женился на ней. Твой отец обожает ее. Нет ничего, чего бы он не сделал для нее.
– За исключением одного – дать ей возможность жить как нормальный здоровый человек. Он все время говорит с ней о ее «нервах». Нам он тоже раньше об этом твердил. Но я не думаю, что они у нее так шалят, что их не вылечит нормальная жизнь. Мой отец просто не позволит этому случиться. Он хочет только одного – сохранять ее немощное состояние и контролировать мать.
– Допустим, – Питер постарался охладить пыл племянника. – Для чего бы ему это делать?
– Только так он получает удовлетворение от жизни. Он не настолько невинный, как вы убеждены. И теперь я думаю, что он пытается убить ее, – сказал Билл, и на его скулах заиграли желваки. Питер видел, что он говорит серьезно, и у него разрывалось сердце. Он не мог себе представить, что-нибудь хуже, чем думать, что твой отец пытается убить твою мать, но, судя по всему, Билл говорил абсолютно искренне.
– Я знаю, что это звучит глупо. И у меня нет прямых доказательств, но я слежу за ним и вижу, что он замыслил недоброе. Всю свою жизнь я наблюдаю, как он вселяет в нее страх и губит даже слабые ростки надежды. Мама во всем зависит от его воли. Он беспрестанно твердит, насколько она слаба! А теперь и вовсе умирает! Вернее, он хочет, чтобы она думала. Никто не удивится, если это произойдет со дня на день.
– Но послушай, Билли, обыкновенными манипуляциями и внушением еще никого до смерти не доводили, – сказал Питер таким тоном, каким он разговаривал бы со своими собственными сыновьями.
– Вот именно! Кто знает, может быть, он сейчас дает ей яд? Я много размышлял об этом, и однажды меня осенило! Он намеренно травит ее! Меня сводило с ума, когда я был дома и наблюдал за тем, как он ведет себя с ней. Мой отец социопат. Я убежден в этом, и вы тоже это знаете.
Питер слушал его молча. Он ненавидел своего брата в течение многих лет, но он никогда не навешивал на него таких ярлыков.
– У него нет ни совести, ни принципов – он делает все, что хочет, а хочет он управлять людьми.
– Для чего? Что он в этом находит? – Билл был таким же вспыльчивым, как и Питер в его возрасте. Еще год тому назад Питер был уверен, что Майкл – исчадие ада, но сейчас брат казался ему нежным, любящим человеком. Но, слушая сейчас Билла, Питер пришел в замешательство. Каким на самом деле был Майкл? Не было ли его нынешнее поведение по отношению к брату просто чистой манипуляцией или проявлением искренних чувств? Майкл – дьявол или святой?
– Я считаю, что его главный мотиватор – деньги, независимо от того, что он сам заявляет, – просто сказал Билл. – И стремление к деспотичному контролю, конечно. Но в любой ситуации всегда есть неочевидная выгода для него. Не думаю, что это простая случайность: последние два года, с тех пор как умер мой дед, моя мать страдает Паркинсоном. Странное совпадение! Не правда ли?
– Как ты себе это представляешь? Вдруг некий маньяк начинает контролировать процессы мышления человека, и у него развивается болезнь Паркинсона? – воскликнул Питер. То, что сейчас говорил Билл, было слишком маловероятно. Его теория о мании отца не выдерживала никакой критики. Билл сидел и покачал головой, когда увидел скептическое выражение на лице Питера.
– А какие еще предположения? Что он делает с ней, если из-за этого с каждым годом ей становится все хуже? – Питер знал, что после несчастного случая здоровье Мэгги стремительно ухудшалось.
– Вы думаете, он ее любит? Черта с два! Она легко поддается внушению – вот почему он женился на ней, – продолжил Билл – Она часть его имиджа и алиби. Все, что он должен был сделать, чтобы его пожалели и при жизни возвели в сонм святых, – это поддерживать в ней жизнь! Как же, посмотрите, какой смиренный жертвенник выхаживает жену! До тех пор, пока он не унаследует деньги моего деда. Мой дед был великим человеком! Он никогда не хвастался, он был настоящим тружеником. Лесопилка стоила целое состояние. Вы знаете, за сколько моя мать продала ее? За десять миллионов долларов. Моему отцу надо было лишь дождаться, когда моя мать получит ее в наследство. Такие деньги стоят того, чтобы подождать, кто ж знал, что мама протянет двадцать три года? Он думал, что рано или поздно случится неизбежное. Я думаю, что если ему никто не помешает, он убьет ее до конца года. Он знал, что она больна, когда женился на ней, и что она не будет жить вечно. Мы никогда не узнаем, как, но он сделает это обязательно. Ему надо было только поддерживать ее, пока она не унаследовала деньги дедушки. Ее здоровье резко стало ухудшаться с тех пор, как он умер два года назад. У меня нет доказательств, но думаю, что он помогает ей найти дорогу в мир иной.
Питер и Билл грустно смотрели друг на друга через обеденный стол, и Питер не знал, что сказать. Слова Билла казались ему бредовыми и пугающими своей трезвостью одновременно. Еще несколько месяцев тому назад он бы поверил каждому его слову. Но теперь – нет! Интересно, не принимал ли раньше Билл наркотики, и не страдает ли он от каких-нибудь психических расстройств? Откуда эти бредовые фантазии? У Питера создавалось впечатление, что «теория заговора» больше похожа именно на бред или паранойю. Дикость какая-то!
– Я знаю, что вы сейчас думаете, – грустно сказал Билл. Он прочел это в глазах дяди, когда посмотрел на него. – Вы думаете, что я сошел с ума. Уверяю вас, я не сумасшедший. А вот мой папаша именно такой. Запомните мои слова, однажды он убьет ее. Я не знаю, как, но я уверен, что он сделает это. Я думаю, он влияет на нее. Он убедил ее, что она умирает. И теперь, когда она унаследовала деньги дедушки, я беспокоюсь о ней каждый день. Вот почему я здесь. Меня он тоже убил бы, если бы мог. Он знает, что я раскусил его и знаю, что он из себя представляет. Вот почему он меня ненавидит. И вот почему он ненавидел вас. Судя по тому, что мне когда-то рассказывала о вас мама, вы видели в нем то же самое, что и я. И теперь он вас дурачит. Но держу пари, что он так же сильно не любит вас, как и прежде. Лизе он тоже промыл мозги. Она думает, что он ходит по воде. Он ведет себя с ней так, словно она его жена. Это заставляет ее чувствовать себя важной персоной. Она его маленькая фаворитка. Я никогда не заблуждался на его счет, даже когда был ребенком. Я всегда ненавидел своего отца за то, что он делает с моей матерью. Я единственный, кто видит это, – с сожалением сказал Билл, – кроме вас.