Узнав, что Марат родился на Гермессионе, химик сказал презрительно:
– У вас, в орбитальных поселках, настоящее рабовладение, а на Земле – новая, слегка цивилизованная версия феодализма. Мы – крепостные мозги, подвластные крупным корпорациям.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – произнес Марат. – Вы, наверное, коммунист?
– Свят, свят, чур меня! – профессор перекрестился. – Никакой классовой борьбы, никаких революций – подобные эксперименты всегда слишком дорого обходились обывателю. Нужно объявить Землю вассальным владением или колонией Чауц, отменить выборы и распустить все партии, а недовольных отправить в концлагеря. Только здоровый консерватизм и подчинение высшей силе спасут человеческую расу.
Были, оказывается, и такие выродки. Марат даже не успел возмутиться – в салон шумно ввалилась орава молодежи в спортивных костюмах. Не слушая андроидов-стюардов, «физкультурники» слонялись по проходам между креслами, пили пиво и курили.
Над входом в пилотский отсек появилось трехмерное изображение офицера в мундире «Сибирских космических линий». Представившись командиром корабля, космонавт потребовал сесть по местам и прекратить курение. Кто-то из молодых с хохотом швырнул в голограмму пустую бутылку. Равнодушно пожав плечами, командир объявил, что через минуту запускает двигатели.
Молодняк продолжал веселиться, но вдруг заработали антигравы, и все, кто не пристегнулся, при малейшем толчке отправлялись в неуправляемый полет. Спустя несколько секунд, когда включились ракетные движки, ускорение побросало всех летающих на заднюю переборку. Послышались стоны, на смену которым пришли грязная ругань и характерные рвотные спазмы.
Вздохнув, Ирсанов закрыл глаза. После четырехмесячного перерыва он возвращался в не признающий человеческих законов космический мир, от которого надеялся спастись на Земле. Только не отпускает космос, ибо все мы – дети Вселенной и никуда из нее, равно как от нее, не сможем деться.
Поднявшись в индустриальную зону, космолет сбросил тягу ракет. Внутри салона установилась легкая невесомость – примерно в четверть земного притяжения. В проходе развернулся монитор, на котором пассажиры видели пролетавшие мимо орбитальные заводы.
Здесь тесно располагались солнечные энергостанции, обсерватории, верфи, а также лабораторно-производственные комплексы, где синтезировались сверхчистые биологические и полупроводниковые материалы. Марату очень хотелось увидеть строящийся супертелескоп «Галилео», который должен был разглядеть планеты у всех звезд в радиусе десятка световых лет, однако знакомая по телерепортажам решетчатая конструкция так и не попалась на глаза. Вероятно, в эти минуты «Галилео» находился над противоположным полушарием планеты.
Зато судостроительные предприятия попадались в огромных количествах, поэтому их астробус был вынужден без конца маневрировать, огибая висевшие в вакууме монтируемые корабли. Марат насчитал не меньше десятка пассажирских и грузовых планетолетов в разной степени готовности. Кроме того, они пролетели мимо крейсера типа «Мятежник», который был почти достроен – оставалось лишь установить две орудийные башни и легкую внешнюю броню.
Насколько знал Ирсанов, Земля готовилась ввести в строй два дредноута, которым присвоены имена Джорджа Вашингтона и Фиделя Кастро – политических экзорсистов, изгонявших колонизаторов. Кроме них строились крейсера «Луис Портер», «Тупак Амару» и «Стенька Разин». Похоже, адмиральская фронда совершенно не беспокоила Великих Гостей. Пришельцы не боялись гигантских лазеров и пушек, стрелявших унаследованными от XX века ядерными снарядами.
Преодолев густонаселенный слой ближнего космоса, кораблик прибавил скорость, взяв курс на портал.