Настоящих морских пиратов! В лохмотьях, с абордажными крючьями вместо рук, с попугаями и ругательствами. Подскочив к нам, они принялись увлеченно рубить нас на куски.
Меня три раза закололи, четыре – рассекли надвое, девять раз отрубили голову и один раз порвали горло крюком, предварительно наклонившись к самому уху и прошептав замысловатое проклятие. Брок сначала не реагировал, а потом вдруг подмигнул мне, достал из-за стойки длинный половник и бросился в атаку.
Игра была честной. Половник блокировал удары фантомных мечей, испуская душераздирающий скрежет. Пираты ругались и наседали все сильнее. Брок умудрялся парировать до пяти ударов подряд и даже время от времени разрубать половником очередного фантома. Пират падал на пол, истекал кровью и безбожно ругался. Труп никуда не пропадал, так и лежал, пока его не уносили его топографические товарищи. За исключением этого – все было очень реалистичным, правдивым и просто красивым!
– Съедят.
– Что?
Я обернулся к бармену и он объяснил:
– Они унесли труп, чтобы съесть, а не потому что благородные такие.
– Да. Но это бред. Пираты не ели человечину, тем более своих…
– Естественно. Пираты были воспитанными, богобоязненными и культурными. На кораблях у них всегда были священники, и все церковные обряды выполнялись даже в ущерб делу. Но кого это интересует? А образ пиратов именно такой – и каннибализм в него вписывается весьма органично.
Брока пытались обойти сзади. И обойдут ведь… Я спрыгнул с высокого табурета и побежал к пиратам. Тревожить скуфа ради баловства не хотелось, шпагу с «просветкой» я отстегнул и оставил у стойки – от нее меня уже отрезал дуэт «Йо-хо-хо», поэтому я нагнулся и подобрал фантомный палаш кого-то из нападавших. Как ни странно, у меня получилось. Несуществующее оружие взмыло вместе с моей рукой и прекрасно реагировало на движения кисти. Плохо только, что я не чувствовал ни рукояти под пальцами, ни тяжести клинка.
Первого «морского волка» я зарубил со спины, второго – пока он оборачивался ко мне. Остальные попрыгали на столы. Потом один из них, огромный и волосатый, бросился на меня сверху. Я упал назад, уходя от полупрозрачного топора, рубанул по ногам и, вскакивая, вогнал клинок в поросшую густой бородой шею. Я мельком взглянул на Брока – тот улыбался, явно довольный тем, что втянул меня в эту игру.
Я отсалютовал ему палашом и запрыгнул на длинный стол. На другом конце тут же возник мальчишка в красной повязке, развевавшейся на несуществующем ветру. Этакий семнадцатилетний капитан… Он тоже отсалютовал мне своей саблей и встал в позицию. Потом мы дали представление «бой на шатком столе».Яеле успевал отражать его бешеный натиск – фехтовал он неумело, но, как и все молодые, очень яростно, что в условиях ограниченного пространства было большим плюсом. После пары реприз я исхитрился ранить его в бедро, а потом и срубил кисть, которой он пытался блокировать удар. Охмеленный успехом, я крутанулся на колене, пытаясь повторить свой коронный удар «Потаенный смысл ускользает от неуклюжих вопросов глупца». Это должно было быть красиво: сальто назад с одного колена, противник проносится под тобой, и ты приставляешь клинок к его горлу… Я не учел только, что палаш, на который, предполагалось, я обопрусь на середине прыжка, был ненастоящим. Я грузно свалился на пол и увидел лезвие полупрозрачной сабли, исчезающее где-то у меня в груди. Черт, а умирать обидно!
Брок кинулся спасать мой труп и метнул в парня ближайший табурет. Мальчишка полетел к стене. Стул разлетелся в щепки над потерявшим сознание мороком. Брок подошел ближе и подал моему «трупу» руку. Я подозрительно на него уставился.
– Ты меня съешь?
– Не-а, ты радиоактивный.