Наш бог-демон замечательно с этим справляется – многие личности являются его частью несколько веков, и их рассудок в полном порядке.
– И как выглядит эта машина?
– Ты видел его на сайте. У трона.
– Пятиметровый белый тигр?
Я опешил.
– Одна из его форм. Красивый, да? А шерсть – платиновая. Я один раз его гладила. Жуть берет, если честно.
– Да, техноиды сильно уступают ему в позерстве. Платиновая шуба, алмазные гребешки…
– Техноиды были созданы как рабы, а он – как десница божественной воли, аватара самого Наблюдающего – думаешь, это бы имело смысл, если бы он напоминал ржавый мусорный контейнер? Но внешность – самое незначительное отличие. Техноиды – раса с коллективным сознанием, он – вещь в себе. И если у наших дройдов машинное сознание преобладает над эмунатом, у Ци ведущим является человеческое…
Она зевнула.
– …Или, по крайней мере, то, что когда-то было человеческим. Сознания всех этих людей изменились, получив новые возможности восприятия, мышления, памяти, даже воображения – Красным удалось создать электронный мозг, превосходящий человеческий, хотя это считалось невозможным. Но все-таки это такой же Императорский Совет, втиснутый в одно кошачье тело…
Она потянулась, потом свернулась клубочком, положив голову мне на грудь.
– Ванда?..
Она уже спала.
Мы погружались в море света – все дальше и дальше, в пучину волшебных сверкающих лепестков. Несмотря на сильную поляризацию купола посадочной шлюпки, путь через километровый слой лиитов выжигал глаза. Я так и не решился зажмуриться хотя бы на секунду – боялся упустить даже маленькую частицу этой красоты. Миллиарды стрекозиных лепестков парили вокруг нас, свет двух звезд отражался в этих крохотных зеркалах тысячи раз, прежде чем пройти через хрусталик глаза. Свет дробился на спектр, разбегаясь по кабине шлюпки разноцветными солнечными зайчиками.
На моей груди застыло красное пятнышко, я осторожно коснулся света пальцами, и он отпрянул, перепрыгнул на блестящую голову Эммади, потом исчез совсем. Скуф, раскрыв пасть, носился за бликами по всей кабине. Его бледно-голубые глаза светились от азарта, отчего разноцветных бликов становилось еще больше.
Когда я проснулся посреди ночи, Ванды рядом не оказалось. Дверь в ее каюту была заблокирована, поэтому я досыпал у себя. Утром меня разбудил Эммади и сообщил, что мы вышли на орбиту Тирдо-Я. Подробного плана действий у нас до сих пор не было, но, в любом случае, я не видел смысла оставаться на лайнере. Искать меня начнут именно там.
Мы с дройдом добрались до главного ангара первыми – остальные пассажиры еще собирались. Когда Эммади повел меня к одной из посадочных шлюпок, я спросил, не лучше ли взять тонари, но Эммади только покачал головой и сказал: «Позже».
Техноид вел шлюпку вниз по широкой спирали, забирая далеко в сторону от космопорта Люмус-урбиса. Под нами простиралась степь, покрытая сверкающими скоплениями стрекозиных деревьев. На их ветках поблескивали еще сочные лииты, которым уже скоро предстояло взмыть в небо и раствориться в облаках таких же светляков.
На Тирдо-Я нет понятия года. Она не вращается вокруг своих звезд, а подвешена в точке Лагранжа между ними и благодаря некой недоизученной гравитационной аномалии планета не скатывается ни к одной из звезд из своей точки неустойчивого равновесия. Зато тут есть подобие осени, наступающее в период активности Я – в эту короткую пору, около двух недель, листья стрекозиных деревьев иссушаются на глазах и срываются с ветвей. Лииты даже не касаются земли – они сразу взмывают вверх, закручиваясь огромной спиралью над рощицами вроде той, к которой Эммади сейчас вел нашу шлюпку. С земли это выглядит как дождь в океане, если представить, что ты смотришь на него, стоя на облаке вниз головой.