Эйден пристально посмотрел на стену, а потом на трупы лежавших рядом Астеха Триона и Мелани Труа, покрытые простынями. «Сколько же еще людей погибнет, – думал он, – сколько еще?» Ответ явился незамедлительно: «Все. Наверное, все!»
Диана не видела крушения вертолета, но слышала взрыв и предшествовавшие ему выстрелы. У нее не было времени размышлять по поводу крушения или смерти эксперта Ком-Гвардии, который помог ей, потому что как раз в это время она увидела в здании напротив одного из мятежников. Человек так удивился ее появлению, что даже забыл снять небрежно болтавшийся сбоку автомат. Его мгновенное замешательство позволило Диане вскинуть оружие и продырявить зеваке череп.
Удостоверившись, что человек мертв, она стащила с него китель и брюки, оставив трусы и майку. Затем, заменив свое оружие на ручной пулемет, Диана отправилась дальше.
14
– Ладно, Прайд, что ты предлагаешь? – Джаррет Махони говорил преднамеренно громко, явно стараясь привлечь внимание толпы.
– Мы с тобой, Махони, встретимся на поле боя. Я пожалую тебе статус воина и предоставлю право выбирать оружие и место. Победа решит все вопросы. Моя победа – вы складываете оружие. Ты победитель – я нахожу способ прекратить захват твоих людей.
Джаррет Махони долго пристально смотрел на Эйдена, а потом горько расхохотался.
– Наслышан я о ваших клановых поединках. Как вы их называете? Испытаниями? А скажи-ка, какими будут эти... заявки?
– Точно не знаю, но постараюсь придумать что-нибудь соответствующее обстановке.
– Я слышал, что подача заявок – это не просто вызов; те, кто участвует в поединке, стараются задействовать наименьшее количество помощников, техники и оружия, так что в конце концов, похоже, нам пришлось бы бороться один на один – ведь у тебя нет никакого подкрепления, и мне нет смысла выставлять против тебя отряд даже из трех человек... Тебя сразу убьют. А ведь в поединке каждый надеется на победу. Тогда почему ты предлагаешь мне драться? Ты правильно все рассчитал, Прайд, – ты опытный воин, а я лишь умеющий махать кулаками мятежник, и если мы сойдемся один на один, все преимущества будут явно на твоей стороне, а если ты призовешь своих – долго ли смогут продержаться едва вооруженные горожане против ваших воинов, защищенных броней? Какое это состязание? Избиение младенцев – вот что, Прайд, ты предлагаешь устроить, и я на это не пойду.
Эйден кивнул. Джаррет Махони был прав. Разница в военной подготовке была столь велика, что сводила на нет и делала незаконными любые заявки.
– Садись, Прайд.
– Я постою.
Джаррет Махони силой усадил Эйдена на стул, а затем неожиданно устало опустился на другой, тот, что недавно занимала претор Ком-Гвардии Мелани Труа.
– Я всю свою жизнь прожил на Куорелле, – произнес Джаррет Махони. Он отвернулся от Эйдена, очевидно не ожидая ответа. – Мы никогда не думали об остальном мире. Быть может, потому, что были поглощены решением своих проблем. Что греха таить, нам нравились войны. Многолетние, иногда многовековые... Мы поотстали в развитии, но нам, живущим здесь, нравится эта жизнь. Нам нравится то, что считается приграничным существованием. Мы наслышаны о роскошной и благополучной жизни в так называемых цивилизованных мирах, но она не интересует нас. Признаюсь честно, будь наша воля, мы даже не использовали бы агророботы. Нам нравится выходить в поле и работать своими собственными руками. – Он помолчал, глядя вдаль, его рассеянный взгляд был устремлен сквозь толпу, куда-то за стены города, где в потемневшем небе уже загорались первые ясные звезды. – К сожалению, мы верноподданные, – очнувшись от раздумий, продолжил он. – Генерал Край призвал нас защитить Куорелль от посягательств кланов и Ком-Гвардии. Смешная это была затея... мы сражались почти что голыми руками.