— У вас тоже появился бы такой синдром, если бы ваши главные цепи закоротил мальчик-маньяк и вы едва успели перепроверить свои контуры, прежде чем вас на целый день засунули в темную дыру. Все это время я находился вверх тормашками, не зная, что произойдет со мной в следующую минуту. Чего только мне в голову не лезло.
— Понятно, — отозвался Эбрихим, с трудом сдерживая свое раздражение. — Весьма прискорбно. Постараюсь успокоить тебя и рассеять твои подозрения. Мы не сообщили тебе о том, что у нас есть ПУ, так как не было времени. Я сам узнал о том, что Чубакка спрятал у себя переговорное устройство, лишь спустя много времени после того, как нас сняли с корабля. Что же касается моей личности, то я действительно Эбрихим. В квитанции стоит сумма в тысячу двести пятьдесят дролловских крон, которую я заплатил за тебя. Но в последнюю минуту мне удалось уговорить твоих прежних владельцев сделать скидку в сотню крон. Об этой детали я совсем забыл. Когда я ненароком сообщил налоговой службе завышенную сумму, ты напомнил мне о действительной цене и угрожал заложить меня налоговой полиции, если я не исправлю цифру. Я серьезно подумывал о том, чтобы продать тебя. Ведь из-за тебя мне пришлось заплатить лишние восемь крон в качестве дополнительного налога. Я не раз сожалел, что не отделался тогда от тебя. Тебя удовлетворит такое объяснение?
— Пожалуй, да, — проронил Кьюнайн не без сомнения в голосе.
— Вот и прекрасно. А теперь перестань изображать из себя жертву параноидального психоза и двигай на своих шарнирах как можно быстрее И незаметнее. Конец связи!
«Ни к чему так раздражаться, — сказал Кьюнайн, обращаясь к. самому себе, поскольку Эбрихим выключил передатчик. — Не вижу ничего параноидального в стремлении обеспечить свою безопасность. — Помолчав немного, Кьюнайн добавил: — В то же время есть какая-то аномалия в тем, что дройд разговаривает сам с собой. Возможно, Мастер Эбрихим был прав, когда засомневался з моей вменяемости. Эх, жисть-жестянка!»
Кьюнайн плавно запустил свои репульсоры, в результате чего с контрабандного контейнера снялась крышка. Приподняв крышку сантиметров на тридцать, он уменьшил подачу энергии на левый репульсор. В результате крышка наклонилась в ту же сторону и упала с громким стуком на палубу. Шум этот был совсем некстати, но что поделаешь.
Выдвинув пару манипуляторов, Кьюнайн выпрямился во весь рост. Сделав разворот на шарнирах, он очутился вверх головой и вниз ногами. Затем снова включил репульсоры, предварительно убрав руки в гнезда. Какое это было удовольствие — выбраться из той дыры, да еще стоять в нормальном, а не перевернутом положении.
Обогнув кольцевой коридор «Сокола», Кьюнайн добрался до сходни. Она была опущена, так что ему не пришлось терять время на то, чтобы опускать ее. К тому же он не произвел лишнего шума. И все-таки дройд насторожился: может быть, это не халатность, допущенная легионерами, а ловушка?
Но если это так, то он уже успел выдать себя. Так что терять ему нечего. Спустившись по сходне, дройд очутился в просторном помещении репульсорной камеры.
В ней было темно, лишь тусклый свет звезд падал сверху. Кьюнайн включил инфракрасный детектор, и вся камера оказалась освещенной, как днем. Отойдя метров на тридцать от космоплана, он остановился. Включив верхнюю сферу, он совершил оборот на 360 градусов, изучая внутренность камеры. Эбрихим оказался прав: найти узников не составило никакого труда. Шесть тел, излучающих тепловые лучи, представляли собой бросающуюся в глаза цель. Двигаться к ним у дройда не было особого желания. Правда, он и сам неплохая мишень для любого, кто вооружен прибором инфракрасного видения. Покончив с осмотром, Кьюнайн отошел подальше от десантного корабля.