Трибуны наполнились до отказа, и перед главным входом пришлось установить дополнительные сиденья, называемые пастушьими.
Представление началось. Клоуны нападали на расфуфыренного инспектора манежа, и Гарвин прогонял их кнутом, как раз когда воздушные гимнасты, словно атласные облака, раскачиваемые странными чудищами, заполнили небеса.
Там были слоны, еще клоуны, акробаты, большие кошки, даже мелочно-придирчивый человек с настоящими земными кошками, которым клоуны постоянно не давали покоя.
Лошади появились и исчезли. И снова клоуны. И дети начали зевать. И затем был гвоздь программы – трибуны заполнили разносчики сладостей.
– Неплохо, – проворчал Гарвин.
– Совсем неплохо. – Ньянгу рассмеялся. – Полагаю, пора идти на войну.
– Сэр, – произнес Лискеард. – Все подразделения докладывают готовность к взлету. Корпус цел. Данные о проблемах отсутствуют.
– Тогда, мистер Лискеард, – откликнулся Гарвин, – мы открываем гастроль!
Лискеард ухмыльнулся, положил руки на пульт, и «Большая Берта», оторвавшись от Гримальди, заковыляла к звездам.
Глава 7
Нуль-пространство
Гарвин мог бы направиться прямо к Центруму, но у него была идея получше. Разыскания Ньянгу показали, что никакого тотального взрыва из центра, похоже, не случилось. Все произошло постепенно, словно нечто отхватывало от Конфедерации по кусочку.
Интуиция подсказывала отцу-командиру не соваться в глубь Империи, поскольку если он это сделает, то, скорее всего, ему не сносить головы. Гораздо мудрее казалось поболтаться по окраинам… тоже, кстати, практически в сердце Конфедерации… и пособирать разведданные, прежде чем идти на прорыв.
Целью Гарвина были многочисленные системы Тиборга. Изначально, на Камбре, их посещение в планы не входило, так же как никто не собирался проделывать весь путь до Гримальди для набора труппы. Тиборг являлся одной из дополнительных возможностей, поскольку атлас Конфедерации с его замечательной классификацией гласил: «Сектор интересен в плане подхода к дипломатии».
– Это означает, – прокомментировал Гарвин цитату из атласа, – что они у Конфедерации в печенках сидят… сидели, по крайней мере. Думаю, нам имеет смысл с ними пообщаться.
– Да, верно, – согласился Ньянгу. – Старая песня: «следует изучить врага моего друга». Если верить моему опыту, то, как правило, хороший враг приносит геморрой всем, кто входит с ним в контакт. Но ты у нас храбрый вождь и все такое.
«Большая Берта» прыгнула сквозь пять систем, четыре из которых были обитаемы, не приземляясь и не вступая в контакты с местными жителями.
Пенвит, Лир, Дилл и Фрауде прибыли к Иоситаро. Гарвин отказался принять их, используя преимущество старого военного закона, гласящего, что отсутствие ответа всегда означает «нет и пошел вон». Они требовали совершать посадки.
– Это даст планетам и людям нечто, – уверял Пенвит. – Банальное подтверждение того, что там, вовне, есть ребята, озабоченные судьбой Конфедерации:
– Трогательно. – Ньянгу почти не шутил. – Правда, трогательно. Особенно ты, Бен, закоренелый пожиратель пространства, в качестве одного из просителей. В Конфедерации насчитывается… насчитывалось… Сколько там было при последнем подсчете? Сотня тысяч? Миллион? Вам не приходит в голову, что мы скорее благополучно состаримся за время этой очаровательной миссии милосердия, чем выполним то, ради чего, собственно, и находимся здесь?
Пенвит и Дилл принялись, было, возражать, но Фрауде признал правоту Иоситаро. Они не могли терять время. Ньянгу попросил Монику задержаться.
– Сдаешь? – спросил он без тени сарказма в голосе.
Лир приняла это как должное.
– Нет, шеф. Не думаю, – ответила она после некоторой паузы.
– Хорошо.