И все эти сложности вызвал не кто-нибудь, а Ньянгу Иоситаро, ужасно умный, ужасно ловкий оперативник разведки.
Гарвин не знал, тревожиться или воспринимать всю эту неразбериху как забавную. Он пришел к компромиссу, поддерживая легионеров в состоянии готовности к любым неожиданностям и проводя множество часов в строительстве планов вместе с Иоситаро, пытаясь найти выход на следующую ступень.
Выход нашелся сам.
Маев повадилась ходить на банкеты вместе с Ньянгу. Больше из жалости, нежели полагая, что тот нуждается в телохранителе. А может, просто приобрела вкус к пережаренной дичи, которую подавали у Ягасти. И как профессионал она автоматически оценивала положение, пока они шли по боковому проходу к своему месту. Стол Ягасти тянулся поперек большого зала, бывшего музейного кафетерия, а под прямым углом к нему располагались столы для остальных.
– Задняя дверь не заперта, – прошептала она как-то раз Ньянгу. – Лестница выглядит открытой, всего один стражник. У Ягасти за спиной, как всегда, выход, но охраняемый.
Ньянгу кивнул, отвечать не требовалось. Он гадал, что бы такого сделать, если это вообще возможно, дабы избежать обычных нападок…
Зал наполнился людьми. Иоситаро подмигнул Далет Эйбар, когда она вошла вместе с Байанти и села за главный стол.
Ягасти, окруженный четырьмя охранниками, вошел, по своему обыкновению, почти последним.
Он занял место во главе стола, отстегнул ремень и повесил на стул. Затем налил себе стакан талой воды и осушил его. Затем взял кувшин с очень легким, почти безалкогольным вином и наполнил другой стакан. До сих пор в полном соответствии с традициями.
– Приветствую вас, гости, друзья и воины, – воззвал Курил.
Опять же по традиции все сидящие за столами наполнили стаканы из собственных кувшинов и подняли их.
– За Протекторат и за Конфедерацию, которой мы все служим. И за клятву, что мы скоро ее восстановим!
Он выпил, и все проделали то же.
Следующим пунктом Ягасти должен был поставить стакан на место, представить тех, кто впервые присутствовал на пиру, сесть и ожидать первой перемены блюд.
Вместо этого он опустил стакан и закашлялся. Сначала пробно, а потом все сильнее и сильнее. Стакан выскользнул из его пальцев и разбился об пол.
Ньянгу заметил, что Ягасти сменил несколько интересных оттенков лилового. Диктатор открывал и закрывал рот, глаза лезли на лоб. Курил обеими руками потянулся к горлу, покачнулся, с грохотом упал на стол и сполз на пол.
В то же мгновение Байанти оказался на коленях перед братом. Он обхватил его руками и приподнял, причитая: «О, брат мой! Поговори со мной. Скажи что-нибудь. Не умирай. Пожалуйста, не умирай».
Ягасти издал отвратительный звук, как будто собрался проблеваться, забился в судорогах и замер.
Зал застыл.
Байанти опустил тело брата на пол и поднялся. В руке его, откуда ни возьмись, оказался ствол.
– Стража! – крикнул он. – Ко мне!
Двери с грохотом распахнулись, и к нему кинулись одетые в серое солдаты с бластерами на изготовку. Зал оцепили, а между Байанти и гостями выстроилась шеренга угрюмого вида людей.
– Убийство, – возопил Байанти. – Подлое убийство. Яд! Кто-то в кухне – наемный убийца. Ты! Май! Возьми взвод на кухню и арестуй всех! Держать их под строгим арестом, готовыми к допросу!
Офицер отсалютовал и приказал солдатам идти за ним. Спустя секунды до Ньянгу донеслись вопли и крики ужаса.
– Мой брат… Мой брат мертв, – нетвердым голосом произнес Байанти. – Теперь это моя… Теперь это должно стать… моей задачей – продолжать его дело. Я постараюсь выполнить его миссию, хотя едва ли достоин занять его место. Да, Ягасти. Я обещаю, и каждый здесь обещает – мы восстановим Конфедерацию. И мы не станем ждать, не станем откладывать. Не будет больше военных игр и спортивных схваток, в которых погибали лучшие из нас, – мы выступим немедленно.