Не похоже, чтобы Протекторат, по своим собственным параноидальным соображениям, позволил нам совершить оставшиеся четыре прыжка до Центрума.
– У меня есть соображение, – вставил Ньянгу. – Ягасти и его клика все больше думают о нас. С одной стороны, это хорошо, с другой – если мы попытаемся удалиться на цыпочках через заднюю дверь, Курил на нас ужасно, просто смертельно, обидится.
– Что нужно, – Гарвин погрузился в задумчивость, – так это найти способ подпустить вони так, чтобы в процессе игры самим не пропахнуть.
Люди в комнате поглядели друг на друга. Судя по выражениям их лиц, ни у кого из них не возникло ни малейшей идеи по этому поводу.
Губы Ньянгу продвигались по внутренней стороне бедра Маев, когда он вдруг сел торчком.
– Я урод!
– Несомненно, если не вернешься к тому, что сейчас делал. – Маев со свистом втянула воздух.
Но Иоситаро не обратил внимания. Он лихорадочно тыкал в кнопки коммуникатора.
– Это, – Гарвин тяжело дышал, – должно быть очень важным, Ньянгу. Всему свое время и место, особенно – использованию этого номера.
– Шеф, у меня есть план.
Глава 19
– Я предлагаю ухудшить положение, – сказал Ньянгу.
– Для кого? – Фрауде удивился, а Гарвин сонно зевнул и промолчал.
Эти трое собрались в кабинете при капитанской каюте в ожидании тоника.
– Разумеется, не для нас. По крайней мере, я на это надеюсь. Смотрите, что мы имеем. Три брата – варвары. Двое из них, по крайней мере, не общаются между собой. Они строят планы все захапать, но, как и их отец, не совсем готовы к большому прыжку и походу на Центрум. Полагаю, этот Геген, отчаливший на Дегастен с теми, кого удалось совратить, не слишком опечалится, если его Большой Брат случайно споткнется и напорется на собственный меч.
– Твои выкладки бесспорны, – согласился Фрауде.
– Таким образом, я предлагаю, как сказал Гарвин, подпустить вони.
В каюту вошел дежурный с подносом. Когда он удалился, разговор продолжился.
– И что за газы мы используем? – подал голос Янсма.
– Подозрение падет на каждую руку. И ногу, – пояснил Ньянгу. – Я собираюсь подкинуть этим троим деревенщинам мысль, что на них готовится покушение.
– Хорошо, – кивнул Гарвин. – А кто возглавит проект?
– Как это – кто? Я, конечно.
– На всех троих?
– Я что, не умею обманывать? – удивился Ньянгу, прихлебывая каф.
Ягасти о благородном спорте имел весьма своеобразное представление. Две команды – в каждой по десять оборудованных манипуляторами флаеров с двумя человеками экипажа – старались донести до цели флаг. Единственный на обе команды.
Насколько Ньянгу удалось разобрать, какие-либо особенные правила отсутствовали, за исключением того, что флаеры отступали на свой конец поля, пока скорая спасала выживших при крушении очередной машины.
По крайней мере, применение бластеров, кажется, запрещалось.
– Занятный спорт, Курил, – закинул удочку Иоситаро.
– Да! Это мужской спорт. Для настоящих мужчин! Вероятно, поначалу, у себя дома, мы занимались им верхом на зверях. Но так гораздо быстрее, – пояснил Ягасти.
– И гораздо больше лучших бойцов погибает, – добавил Байанти.
– Жизнь есть просто ожидание смерти, – нетерпеливо оборвал его Курил. – Мужчины, не испытывающие себя, слабеют и становятся как женщины.
Байанти собирался что-то ответить, когда два флаера взмыли вверх, а затем спикировали на знаменосца. Первый врезался в него, закрутив жертву на месте. Флаг унесло легким ветерком. Второй флаер подхватил его, дернулся вправо, затем влево и вошел в ворота.
Ягасти вскочил, выкрикивая похвалы, обещая награды авторам гола и защитникам.
Младший брат диктатора странно взглянул на Ньянгу и отвел взгляд.
Ягасти вернулся на свое место, складной парусиновый стул.
– Байанти, – сказал он.