Первый сын Генриха и Элеоноры, которого они назвали Вильгельмом в честь великого деда, родился в 1153 году.
На следующий год Элеонора подарила супругу еще одного мальчика – Генриха. Ричард, любимый сын Элеоноры, которому будет суждено носить прозвище Львиное Сердце, появился на свет в 1157 году. Наконец, еще через десять лет, в 1167 году, родился Джон. Последнего сына Элеонора родила в сорок пять лет.
Ее дочь Матильда станет женой саксонского герцога Генриха Льва, врага Фридриха Барбароссы. Иоанна отдаст свою руку королю Сицилии и, подобно своей матери, отправится в крестовый поход. Младшая дочь, Элеонора, выйдет замуж за самого богатого монарха Европы – короля Кастилии.
Судя по всему, Элеонора была верна своему второму мужу и помогала ему в управлении страной. Правда, Генрих никогда не отпускал ее с государственными поручениями без какого-нибудь из своих министров, который должен был следить, чтобы Элеонора не превысила полномочий. Но так Генрих поступал не только с ней, но и с сыновьями. Он никогда никому не доверял до конца.
Сам же Генрих похвастаться верностью не мог. У него был длительный роман с прекрасной Розамундой Клиффорд, память о котором сохранилась в английских балладах. В них королева Элеонора выступает далеко не в лучшем обличье. Впрочем, это и понятно: для англичанина тех лет королева была лицом подозрительным – репутация ее оставляла желать лучшего, ее похождения в Святой земле передавались с преувеличениями, да к тому же она была иностранкой. А Розамунда была английской страдалицей.
Свадьба Генриха Льва и Матильды в Англии. 1188 г. Иллюстрация из Евангелия Генриха Льва
Согласно преданиям, Генрих прятал Розамунду в башне, которая была окружена сложным лабиринтом из деревьев и кустов. Попасть туда мог только сам король, у которого для этой цели была протянута шелковая нить. Но однажды злобная и коварная королева Элеонора выследила короля и, незамеченная, проникла в башню. В одной руке у королевы был кинжал, в другой – бутылочка с ядом. Королева убедилась, что перед ней стоит беспомощная любовница ее мужа, и предложила ей выбор: вонзить в себя кинжал или выпить яд. Прекрасная Розамунда предпочла яд.
Розамунда Клиффорд – лицо историческое. Она понравилась Генриху, когда тому было всего семнадцать лет и он приезжал в Англию с матерью при очередной ее попытке отвоевать престол у Стефана. Розамунде было пятнадцать. Молодые люди полюбили друг друга, и, когда король вернулся в Лондон женатым человеком, он не отказался от любовных утех и построил Розамунде дом рядом со своим дворцом. Дом был невелик, и за ним раскинулся садик с лабиринтом из подстриженных кустов. Лабиринт был местом мирных прогулок. Нити, чтобы из него выбраться, не требовалось. К тому же, как справедливо заметил английский историк Томас Костэн, вряд ли можно допустить, чтобы король, единственный человек, знавший путь через лабиринт, каждый день носил возлюбленной еду в судках.
Эвелин де Морган. Королева Алиенора и Прекрасная Розамунда. 1905 г.
Элеонора была осведомлена о существовании Розамунды. Вряд ли королева испытывала к Розамунде добрые чувства, но и вражды не питала: у короля должны быть любовницы, на то он и король.
Плодом этой любви был Годфри, который воспитывался вместе с законными детьми Генриха.
Когда Годфри подрос, король решил сделать его епископом. Молодой человек отчаянно сопротивлялся, так как больше любил походы, сражения, турниры и прочие мужские забавы. Но пришлось подчиниться, и несколько лет Годфри страдал на епископской должности. Возможность изменить судьбу для него выпала, когда к концу жизни Генриха начались войны и в ходе одной из них вражеский отряд высадился в том графстве, где епископом был Годфри. Тот немедленно собрал пешее ополчение из своих прихожан и с такой отвагой бросился на рыцарей, что наголову разгромил их. После этого боя Генрих, встретившись с сыном, обнял его и сказал: «Ты – мой настоящий сын. Остальные – незаконные». И вскоре сделал Годфри канцлером.
Д. У. Уотерхаус. Прекрасная Розамунда. 1917 г.
Но все это случится куда позже.
А Розамунда мирно доживет свои дни в доме с лабиринтом.
Решительный и прагматичный Генрих поражал придворных и народ тем, что непрестанно колесил по государству, множество раз пересекал Ла-Манш, появлялся в своих французских владениях и возвращался обратно. Такая жизнь была проклятием для придворных, потому что Генрих был непритязателен и ему было ровным счетом все равно, где и как он ночует. Королевский поезд обрушивался на городки и баронские замки, как чума. Король сам проверял дела, собирал шерифов и судей, посещал мастерские и появлялся на крестьянских полях. Лишь с темнотой утомленные придворные засыпали вповалку в конюшне или в крестьянских хижинах, но не успевало подняться солнце, как их будили: король спозаранку продолжал путь…
Характером Генрих напоминал русского царя Петра Великого с его неутомимостью, умением не чураться никаких дел и страстным желанием создать великое государство. Половина тысячелетия пролегла между этими людьми, их судьбы различны, и исторические задачи сходны лишь внешне, но характеры не зависят от эпохи. Те же упорные поиски верных помощников, невзирая на их происхождение, способность искренне привязываться к человеку и неумение управлять своими чувствами. Даже разочарование, постигшее этих двух государственных мужей к концу жизни, роднит их.
Современники корили Генриха за то, что он был недостаточно религиозен. Это, очевидно, не совсем так. Он был религиозен – вряд ли отыщешь атеиста в XII веке, но Генрих полагал, что у него личные отношения с богом. Мнение же его о посредниках, которые правили от имени бога, было невысоко. В церкви во время службы он писал указы и диктовал письма, мог подняться и неожиданно уйти.
Любопытно, что Генрих был не суеверен. Известна история, связанная с его походом в Ирландию в 1172 году. Он подошел с войском к речке, посредине которой, поднимаясь серым крутым горбом, возвышался камень под названием Лехлавар. Возле речки армия остановилась: все знали о предсказании давно умершего мага Мерлина, по которому английский король, который придет завоевать Ирландию, умрет на Лехлаваре. На том берегу собрались зрители: многим хотелось поглядеть, удастся ли завоевателю уцелеть. Предсказание Мерлина не было для средневекового человека сказкой. По правилам Генриху следовало обойти этот проклятый камень.
С того берега раздался пронзительный крик одетой в рубище старухи:
– Отомсти за нас сегодня, Лехлавар! Отомсти за людей нашей земли! Убей его!
Генрих спрыгнул с коня и решительно вошел в холодную быструю воду потока.
На обоих берегах люди затаили дыхание.
Король подошел к Лехлавару и начал взбираться на скалу. Он карабкался осторожно, он не хотел поскользнуться и сломать ногу: предсказание, сбывшееся хотя бы на четверть, уже сбылось.
Через несколько минут Генрих был на вершине Лехлавара.
Он поглядел на тот берег, где сгрудились ирландцы, и громко, на всю долину, воскликнул:
– Ну, кто еще верит басням этого Мерлина?
Генрих умел найти и приблизить людей, которых считал надежными исполнителями своей воли. К примеру, он отдал пост мэра Лондона простому суконщику Фитц-Алвину, англосаксу, а не норманну, потому что тот был решителен, умен и пользовался популярностью среди ремесленников и торговцев. И Фитц-Алвин оставался мэром столицы двадцать четыре года.
Еще одним простолюдином, вознесенным королем, был Томас Бекет.
Томас Бекет
Его отец Гилберт Бекет был торговцем, состоятельным и богобоязненным. Сыну он смог дать хорошее по тем временам образование, отправив его в Оксфорд. Юный долговязый студент, ростом сто восемьдесят сантиметров, что делало его одним из самых высоких людей в стране, понравился архиепископу Кентерберийскому Теобальду. Тот послал его изучать теологию в Париж и Болонью. Томас провел там несколько лет. Еще одно свидетельство того, насколько широк и цивилизован был мир XII века, если юноша низкого происхождения мог учиться в трех странах.
Томас вернулся, зная не только богословие и церковное право; он говорил на нескольких языках, изучил и науки светские, в той мере, в какой они тогда преподавались. Но главное, он научился одной из важнейших средневековых наук – риторике.
Теобальд, довольный успехами Томаса, сделал его архидьяконом в Кентербери, что не требовало пострига. Бекет оставался мирянином, хотя Теобальд собирался сделать его в дальнейшем епископом. Пока же он исполнял особые поручения Теобальда, что способствовало раскрытию его способностей и росту известности в церковных кругах. Особенно он отличился, когда архиепископ послал его с секретной миссией к римскому папе, чтобы уговорить того оказать поддержку Матильде и Генриху.
