Я уселся в траве и повертел головой, чтобы проверить работоспособность шейных мышц и позвонков. Все побаливало, но терпимо. Вокруг, за пределами светогого пятна от костра, виднелись темные силуэты крестов. Совсем недалеко, в третьей, кажется, от нас могиле кто-то активно ворочался, утрамбовывая боками землю и глухо бормоча. Ленивые друзья у него были, закопали неглубоко.
У меня мурашки пошли по коже под костюмом. Я поднялся, на ватных ногах подкрался к могиле и дважды выстрелил в землю. Дерн подо мной заходил ходуном.
– Эй, хорош дурака валять! – окликнул меня Артем. – Иди сюда, перекусим.
Я еле сдержал комок, болезненно подступивший к горлу, и хрипло переспросил:
– Что сделаем?
– Тушенки горячей пожрем.
Честно говоря, не было во мне сил спорить. Отступившее нервное напряжение оставило озноб и усталость. К тому же тело местами ощутимо побаливало. Я вернулся к костру, уселся и принялся хмуро смотреть на трепещущие языки пламени. Артем протянул мне ложку и открытую банку парящей, разогретой тушенки. Я взял ее перчаткой, отстегнул шлем и принюхался. Пахло от нее хорошо. Вроде бы даже по-домашнему пахло. Я вздохнул и вдруг понял, что смертельно устал от Зоны, от всех ее выбрыков, от ее непрекращающегося бреда, составляющего львиную долю моего здешнего существования. У меня челюсти стиснулись сами собой от досады и непонимания, что делать дальше.
– Отпускает? – грустно спросил напарник.
Я кивнул. Зона и впрямь отпускала. Зомби в могиле все еще ворочался и бурчал, но это уже не так пугало. И все вокруг успокаивалось, как после шторма.
– Плохо. Не найдем теперь маячки... – Он вздохнул и уселся рядом.
– Не найдем что? – Мне показалось, что я ослышался.
Он отмахнулся и принялся наворачивать тушенку из банки. Я тоже поел, но слово «маячки» засело в голове и не давало покоя. Летом ночи короткие, и на востоке уже серело, словно на полгоризонта протянулся лохматый хвост гигантского волка.
– Ты из разведки, – сказал я с утвердительной интонацией.
Он косо глянул на меня, усмехнулся, но жевать не перестал. Я понял это как утвердительный ответ. Странно, что я сразу не догадался. А ведь можно было. По тому, как он стреляет, как хладнокровно ведет себя в бою, как владеет рукопашным искусством. Странно только, что он в свитере по Зоне гулял. Хотя это могло быть частью его легенды. Вопрос в другом – что понадобилось разведчику в Зоне? И почему вместо штурмовой группы поддержки он взял меня, обычного сталкера, подвернувшегося под руку. И не менее странной теперь показалась мне ситуация с бандитами при нашем знакомстве. Что для такого спеца четверо бандюков? Смех на палке. То есть он почему-то не пожелал освободиться от них. Мог, но это не входило в его планы.
Подумав, я выкинул это из головы. Мне ли размышлять о мотивациях разведчика? Что я знаю об этом? В принципе меня это все и волновать не должно. Но кое-что все-таки волновало. За какими такими маячками он сюда поперся? Откуда сведения? Кто ставил эти маячки и зачем? Хотя понятно, что для меня это все на уровне банального любопытства. Да и спрашивать бесполезно. Соврал один раз, соврет другой. Жалко только, что плакал мой миллион. Хотя, если быть до конца честным, то за время нашей экспедиции наварился я не слабо. Одному мне полгода пришлось бы ковыряться за те же деньги. Но все же не миллион. А это означало, что Зона еще на долгое время останется моим домом.
– Рассказал бы хоть немного правды, – вяло предложил я.
– А надо? – спросил Артем.
– Не знаю, – признался я.
– И я не знаю. К тому же... Ты попросту не поверишь.
– Но ты разведчик? Я прав?
– Да, – кивнул он. – Это правда.
– А насчет миллиона?
Он промолчал, опустив глаза. Потом сказал:
– Это была ловушка для жадного сталкера.
– Я жадный?
– Все сталкеры жадные, – уверенно заявил Артем. – Иначе не рисковали бы жизнью ради денег.
– А ты разве не этим занимаешься в своей разведке?
Он помотал головой и бросил пустую банку из-под тушенки в костер.
– А чем?
– Выполняю обязанности ассенизатора.
– Не понял... – скривился я.
– Может, поймешь. А насчет миллиона... Знаешь, Лемур, я был уверен, что в накладе ты не останешься. В дальних рейдах сталкеры то и дело находят что-нибудь ценное. Одному же в глубокий рейд идти слишком опасно, а если вдвоем, то надо поделиться. Со мной не надо. Так что ты уже неплохо подзаработал. Четверть от обещанной мной суммы точно поднял. Так?
– Так, – признал я.
– Ну и нечего жадничать. Можно подумать, ты за меньшие суммы шкурой не рисковал. Так что подставщиком я себя не считаю.
– Ладно, замнем, – отмахнулся я. – Действительно, одному на север переться – смерти подобно. Я ходил, знаю. Так что квиты.
– Пожалуй, ты не самый жадный из сталкеров, – улыбнулся напарник. – Только любопытный до ужаса.
– Оно меня кормит, мое любопытство, – признался я. – Все знают, что Лемуру везет на хабар. А почему? Потому что нос сую в каждую дырку.
– Тебе с такими привычками наносник надо бронированный заказать, – рассмеялся Артем.
Я тоже поржал ради приличия. А потом он возьми да и спроси в лоб:
– Почему ты со мной пошел? Ведь не из-за миллиона. Так? Ты ведь не поверил мне с самого начала.
– Не поверил, – ответил я. – Но понадеялся. Решил, что это шанс, которым не следует пренебрегать. Тоже скорее любопытство, чем жадность. Это поначалу. А потом я вдруг понял, что просто хочу помочь такому человеку, как ты. Мне это показалось достойным занятием.
– Достойным... – Артем произнес это слово, словно взвешивая на языке каждую букву. – Н-да... Надо же, для людей еще что-то значит понятие достоинства. Ладно. Но если ты решил помочь, то к чему твоя истерика?
– Я испугался.
– Н-да... – Напарник почесал переносицу. – Неожиданно честно. А сейчас отпустило, значит?
– Типа того.
– Тогда пойдем дальше. Нам надо еще пяток километров отмахать и дождаться следующей ночи в расчетной точке.
– Маячки будем искать?
– Именно. Маячки.
Мы водрузили на себя рюкзаки и потопали дальше на север. По левую руку разгорался хмурый рассвет. Я шел, а в голове прокручивалась новая информация об Артеме. И так прокручивалась, и эдак. И чем больше она прокручивалась, тем любопытнее становилось. А любопытство – лучший генератор вопросов. И в конце концов от возникших вопросов меня начало распирать.
– Давай ты мне больше не будешь врать, – предложил я напарнику. – А я тебе помогу сделать то, что надо.
– Ну, – ответил он. – Наверное, это честно. Вообще мне здорово импонирует твой альтруизм. В общем, годится. Задавай вопросы, на которые я могу ответить «да» или «нет». Пойдет?
– А почему так строго? Почему бы просто не рассказать все, как есть?
– По кочану. Во-первых, слишком много придется рассказывать. Во-вторых, часть информации действительно очень секретная. А в-третьих, если я тебе выложу все, как есть, то ты сдашь меня в психушку.
– Не сдам.
– Может быть. Но все же мне будет комфортнее, если ты сам додумаешься до многого. К тому же, и это в-четвертых, должна быть некая игра по раскрытию тайны. Раз ты любопытный, тебе это должно быть близко. Я вообще игрок, знаешь ли. И красота игры для меня имеет не последнее значение.
– Ага, я заметил. Когда ты на Арене дрался.
– Это мелочи.
– Ну да, конечно, – усмехнулся я. И тут же решил задать вопрос, который уже пару минут вертелся у меня на языке: – Ты из российской разведки?
– Нет, – ответил Артем.
– Из украинской?
– Нет.
– Тьфу, черт! А из какой?
– Да.
– Что «да»? – с недоумением спросил я.
– Ты можешь задавать только вопросы, на которые я отвечу «да» или «нет».
– Игрок, блин...
На самом деле я ощутил себя до крайности неловко. А действительно, из какой он разведки? ЦРУ? МИ-6? МОССАД? Мог быть из любой. Зоной интересовался весь мир. И раз уж он «не наш», то нет разницы, какое государство он представляет. Как ни крути – чужое. И не то чтобы я был болен излишним патриотизмом, но что-то внутри вспухло по этому поводу. Что-то очень русское, точнее, советское, генетически обусловленное. Некая врожденная ксенофобия, свойственная большинству проживающих в России людей.
Надо же – Артем. Такой простой на вид, даже не всегда складный. По-русски говорит – комар носа не подточит. А вон как вышло. И сделалось мне даже грустно. Вот кто он? Враг, не враг – непонятно. Хотя что значит – враг? Мне лично? Или некоему абстрактному понятию под названием «государство», чьи цели и задачи направлены, как правило, против меня? Не знаю, как в других странах, а в нашей, насколько я своим умом мог проанализировать, борьба за власть сводится к получению возможности вывезти за границу как можно больше, продать как можно дороже, выдавить из народа все соки, а потом и самим сбежать за рубеж. Потому я, как и все сталкеры, от государства самоотделился, поднял пиратский флаг и послал всех подальше. Ведь если ты не вступаешь ни в какие отношения с государством, то горбатишься на себя. А если вступаешь, то на себя и на него. Помощи же никакой от него я отродясь не видывал. Не считая бабкиной пенсии, на которую и полмесяца не прожить. Хотя пенсия тоже помощь весьма сомнительная. Такая подачка от щедрот. Махонький процент от того, что сам же наишачил за период трудовой деятельности.
