234
Почти о том же писал Чехову А. Н. Плещеев: «Мне совершенно не ясен конец ее, и я был бы вам очень благодарен, если б вы объяснили мне «…», чем мотивируется эта внезапная перемена в отношениях всех действующих лиц между собой. Почему вражда Ф.-Корена к человеку, которого он так поносил и унижал, - вдруг заменяется уважением…, почему ненависть этого последнего к женщине, с которой он живет, превращается в любовь, несмотря даже на всё, что он про нее узнал и чего прежде не подозревал? «…» По-моему, рассказ окончен слишком произвольно» 62. П. А. Воеводский, рукописный отзыв которого хранил в своем архиве Чехов, считал неоправданность финала единственным недостатком повести. Что Лаевский и Надежда Федоровна «пришли к порицанию всей предшествующей их возрождению пошлой и пустой жизни, представляется вполне понятным, но этого недостаточно. Такой вывод без положительных нравственных начал, направивших их жизнь по другому пути, мог привести или к самоубийству или к дальнейшему падению. Под влиянием каких нравственных начал он осознал, что она самый близкий ему человек, после того, как убедился в ее измене, и под влиянием каких начал совершилось в них нравственное перерождение, - и неясно в рассказе. За исключением этого, на мой взгляд, недостатка рассказ, я полагаю, можно считать образцовым произведением» 63.
А. М. Скабичевский считал, что возрождение героев повести ничем не подготовлено, что Чехов производит «над некоторыми из своих действующих лиц такие чудеса, какие могут равняться лишь тем волшебным метаморфозам, какие совершаются в «Волшебных пилюлях» 64.
«В конце повести, - писал П. Перцов, - г. Чехов совершил со своим героем овидиевскую метаморфозу «…». Но, каемся, это возрождение Лаевского непонятно для нас «…». Непонятно, потому что оно до такой степени противоречит основному смыслу фигуры Лаевского, что для полного его правдоподобия и ясности слишком недо62 Письмо от 2 января 1892 г. - В кн.: «Слово». Сборник второй. M, 1914, стр. 283-284. 63 Гос. б-ка им. Ленина. Отдел рукописей, ф. 331, карт. 39, ед. хр. 13. 64 А. Скабичевский. Литературная хроника. - «Новости и биржевая газета», 1892, 20 февраля, № 50.
235
статочно того материала, который дан г. Чеховым. «…» Возрождение происходит, собственно, за кулисами, и благодушным читателям предоставляется верить автору на слово и дорисовывать по своему усмотрению оставленный им пробел» 65.
В разных вариациях мысль о том, что изменения, произошедшие с героями, ничем не обоснованы и никак не подготовлены автором, проходит и во многих других статьях, рассматривавших эту повесть Чехова 66. Как образец представлений тогдашней критики о допустимом и недопустимом в изображении психологии очень показательна статья К. Медведского. «Развязка повести, - писал критик, - является неожиданной и странной. «…» Относительно героя повести «Дуэль» нужно сказать, что он создан Чеховым вопреки «…» непреложному закону нравственных метаморфоз. Почти до последних страниц повести Лаевский представляется нам человеком ничтожным, без всяких определенных устоев «…» - эгоистом, безвольным, бесхарактерным и даже пошлым. Нет ни одной черты, которая, не говорю уже, умеряла бы его недостатки, но хоть сколько-нибудь свидетельствовала о заложенных в нем природой добрых основах. Лаевский в духовном отношении - настоящая пустыня аравийская. Рассчитывать, чтобы из него вышло нечто путное, нет никаких данных. «…» Чехов заставляет «…» его совершать деяния, свидетельствующие о полном перерождении. Вместе с тем он лишает своего героя того нравственного 65 П. Перцов. Изъяны творчества (Повести и рассказы А. П. Чехова). - «Русское богатство», 1893, № 1, стр. 59-60. 66 См.: Ал. А-и «А. В. Амфитеатрову. Антон Чехов. «Дуэль». - «Каспий», 1892, 19 января, № 15; М. Южный «М. Г. Зелъманов». Новые произведения Чехова. - «Гражданин», 1892, 21 января, № 21; А. Волынский. Литературные заметки. - «Северный вестник», 1892, № 1, стр. 181; «Без подписи». Антон Чехов. «Дуэль». - «Книжный вестник», 1892, № 1, стб. 13; М. Белинский «И. И. Ясинский». Новые книги. - «Труд», 1892, № 2, стр. 479; Р-ий. Смелый талант. - «Гражданин», 1892, 3 февраля, № 34; Ив. Иванов. Заметки читателя. - «Русские ведомости», 1892, 17 декабря, № 348. Ср. в позднейшей статье французского критика: «Оба они обретают в себе силу характера, благородные чувства, желание быть полезными другим людям. «…» Да, это так, но почему? Этого, вероятно, мы никогда не узнаем» (Е. М. де-Вогюэ, виконт. Антон Чехов. Этюд. Пер. с фр. Изд. 2-е. М., 1903, стр. 17).
236
материала, который единственно обусловливает возможность перерождения» 67.
Аналогичным образом оценивала критика и изображение духовной эволюции в рассказе «Жена» 68. Похожие оценки высказывались и позже. «Переход к уразумению бога, - писало «Литературное обозрение» о рассказе «Убийство», - совсем не охарактеризован. Как же это так: все не знал, не знал истинного бога, а тут вдруг познал и захотел даже вразумлять других? Окончание является совсем туманным и не развитым…»69. «Эта недосказанность пережитого им переворота «…», - писала о герое этого же рассказа «Русская беседа», - делает нам чуждой личность Якова…»70. «Автор не показал читателю, - писал о повести «Три года» обозреватель «Русских ведомостей», - при помощи каких душевных процессов меняются чувства героя» 71.
Такой способ описания внутреннего мира, когда автор не подготавливает будущие метаморфозы героя подробными психологическими обоснованиями, создает впечатление, что в душе изображаемого человека есть нечто скрытое, неназванное (но от этого не менее реальное), и оно-то и играет решающую роль в психологических катаклизмах личности.
Достоевский, хотевший дотянуться, как сказал поэт, «до дна простуженной души», Толстой в своем исследо67 М-ский. Жертва безвременья (Повести и рассказы Антона Чехова). - «Русский вестник», 1896, кн. VII, стр. 242-244. 68 См. Ив. Иванов. Заметки читателя. - «Русские ведомости», 1892, 20 января, № 19; М. Южный «М. Г. Зелъманов». Новые произведения Чехова. - «Гражданин», 1892, 21 января, № 21; М. Протопопов. Письма о литературе. Письмо третье. - «Русская мысль», 1892, кн. II, стр. 214; Р-ий. Смелый талант. - «Гражданин», 1892, 3 февраля, № 34; А. Скабичевский. Литературная хроника. - «Новости и биржевая газета», 1892, 20 февраля, № 50. 69 «Без подписи». Беллетристика. «Убийство», рассказ А. П. Чехова. - «Литературное обозрение», 1895, 3 декабря, № 49, стб. 1361. 70 И. Залетный «И. А. Гофштеттер». Критические беседы. - «Русская беседа», 1895, № 12, стр. 189. См. также: К. М-ский «К. П. Медведский». Журнальная хроника. - «Сын отечества», 1895, 1 декабря, № 326; М. Полтавский «М. И. Дубинский». Литературные заметки. А. П. Чехов. «Убийство», рассказ. - «Биржевые ведомости», 1895, 15 декабря, № 344. 71 Д. М. Журнальные новости. - «Русские ведомости», 1895, 27 февраля, № 57.
237
вании закона человеческих чувствований стремились дойти до последнего предела. Чехов останавливается у некоей черты. За ней, быть может, и лежит то главное, которое объяснит все. Но туда он не считает возможным вступить. В чеховской художественной концепции человека этот последний, глубинный пласт сознания (или подсознания?) - «черный ящик». Доподлинно известны только импульсы входа и выхода. Суть процессов, происходящих внутри ящика, может быть раскрыта лишь при помощи анализа результатов выхода, и раскрыта приближенно, предположительно («очевидно», «возможно», «почему-то», «должно быть»).
И эта приближенность, предположительность - не есть та обдуманная недоговоренность, которая прозрачно намекает на нечто вполне определенное и ясное. Современный исследователь, писавший о роли в изображении психологии «излюбленных Чеховым выражений, вроде «почему-то», «вдруг», «казалось» 72, замечает, что всё, скрытое за ними, «прекрасно понимает читатель, без труда «догадывающийся», «почему» невесте хотелось плакать или казалось, что кухонная сутолока и возня будет длиться всю жизнь, без конца» 73. Но на самом деле о том, что скрывается за этими «почему-то», как раз нельзя догадаться «без труда». Они сигнализируют именно о такой сложности душевных движений, которой автор не считает себя вправе касаться.
Детерминизм поступков, действий персонажа, с определенностью выраженный в тексте, создает впечатление целесообразности, строгой отобранности всех элементов того сегмента художественной системы, которым является персонаж.
Напротив, отсутствие в тексте «опережающей» психологической мотивировки и предпосылок последующих поступков героев создает видимость естественной неожиданности и непредсказуемости этих поступков и их независимости от организующей руки автора, видимость самодвижения героя в фабульном поле. Целесообразность подбора, свойственная всякой искусственной модели, не 72 «Русская литература конца XIX-начала XX в. Девяностые годы». М., «Наука», 1968, стр. 131. 73 Там же, стр. 132.
238
ощущается. Рождается впечатление броуновского движения личности в сложно-случайностном изображенном мире.