От каждой из нас ей нужно получить совет. Без разницы, какой.
— Слыхали? — счастливо обращается она ко всем входящим в палату. — Дома-то меня компьютер ждет!
На каждом обходе она со смехом напоминает врачихе о компьютере. Слыхали про него и студенты-практиканты из медучилища, с которыми она общалась в смотровой. Ее показывали им как образец удачно проведенной сложной операции. И даже Сидорчук наслышан о Борькиной покупке. Хотя Сидорчуку сейчас, конечно, и не до того. Он занят своей предвыборной программой. Поэтому он здорово рассеян.
Придя в палату, задумчиво мнет ватный Тоськин живот.
— Т-так… Матка подвижная, хорошо…
— Андрей Агафоныч, — хмыкает Тоська, — вы ж мне ее сами — таво!
— Таво, таво, таво… — произносит нараспев Андрей Агафонович, переходя к следующей кровати.
Ясно, у него выборы на носу. А Тоське все бы хиханьки. Некоторым, говорят, палец покажи — они и рассмеются. А Тоське и палец показывать не надо. На сопки за окном случайно глянет — и уже рот до ушей.
Понятно, там за сопками — ее поселок. Там Борис. Видела ты, Тоська, что-нибудь в жизни, кроме сопок? Твой детский дом тоже был где-то там.
Жива ты еще? Не зря же говорили, что Сидорчук — волшебник.
Тебе сейчас должно быть под шестьдесят. А если по документам — то уже и седьмой десяток пошел…
Я про тебя дочке рассказываю. Той, которую обещала назвать Николеттой. И не знаю, как ей объяснить, отчего ты мне дорога.