– Ты потратила на него четыре года своей жизни. Тебе не жаль этих лет?
– Я думала, что могу контролировать его, оказывать на него влияние, но этот человек всё и всегда решает сам. Сэм, я люблю Дэвида и хочу жить с ним.
– Ты уверена? Дэвид не даст тебе того, что может дать Алекс. Ты представляешь, какие это возможности?
– Возможности? Да я сижу безвылазно дома.
– А ты не думала о том, что можешь стать богатой вдовой?
– Ты о чём?
– Ты же сама всё прекрасно понимаешь. Он умирает. Ну сколько ему ещё осталось? Год, максимум, два.
– Сэм, ты говоришь страшные вещи.
– Можно подумать, ты сама не думала об этом.
– Думала, конечно. Но я больше не могу, он гибнет сам, и я гибну вместе с ним. Я молодая красивая женщина и хочу жить полноценной жизнью.
– Конечно, тебе решать, но, я прошу тебя, подумай ещё раз, и всё тщательно взвесь.
– Хорошо, я подумаю.
И вот теперь… Алекс сам поставил её перед выбором. И что делать, Лора не знала. После прошедшей ночи, она поняла, что порвать с Алексом тяжелее, чем казалось. Он стал ей родным человеком, он был прекрасным любовником, щедрым мужчиной, способным на настоящие поступки. И она прекрасно отдавала себе отчёт, что вряд ли найдёт похожего на него. Таких больше нет. Она впервые задумалась о Памэле, что заставило эту женщину уйти от такого человека. Алекс никогда не называл причин их разрыва, всегда корректно уходя от разговора об этом. Дэвид появился в её жизни от безысходности, но теперь она была в растерянности.
– Ты успокоилась? – Алекс присел на кровать и поцеловал её долгим поцелуем.
– Да, я люблю тебя и хочу быть с тобой, а там, как Бог решит.
– Я рад, что ты так решила.
… Лора давно спала, а Алекс ещё долго ворочался в постели, тяжёлые мысли не давали забыться. Похоронная процессия стояла перед глазами. Убитый парень был совсем молодой, почти мальчишка, его мать, отупевшая от горя и боли…
Он вдруг представил, как будут хоронить его, с помпой, как подобает его положению, уж Полковник постарается, а потом все забудут о нём. Будут новые короли, новые кумиры, и от этой мысли стало так горько на душе. За последние три года одни провалы, пресса, как продажная шлюха, всего лишь каких-то пять лет назад превозносившая его, теперь поливала грязью, рассматривала под микроскопом каждый его шаг, пытаясь найти хоть что-то сенсационное.
А ведь Король на поверку оказался не таким уж идеальным…
Алекс не любил журналистов, более того, боялся их, ещё с тех времён, когда они становились причиной его слёз и стрессов. Он терпеть не мог давать интервью, и теперь СМИ мстили ему, не понимая того, что это не высокомерие звезды, а попросту нежелание выставлять свою жизнь напоказ. Ведь перекрутить можно всё, что угодно и преподнести это, как чудовищное извращение.
Однажды в Вегасе он подшутил над одной особо рьяной журналисткой, пытавшейся донести до читающей аудитории, какие оргии устраивает Король. Алекс нанял для любительского спектакля несколько начинающих актрис, поговорил с ребятами, распределил роли. Анна Стивенсон, так звали репортёра, незаметно, как ей тогда казалось, проникла в апартаменты Алекса. В гостиной чинно расселись телохранители, обнимая полуобнажённых девиц, море выпивки, море сальных шуточек. Анне показалось, что она попала в бордель. Она сидела в уголке тихо, как мышка, стараясь не привлекать к себе внимание.
И вдруг дверь спальни распахнулась, в проёме показалась фигура растрёпанного Короля, обвешанного девицами, те жеманно хихикали. Алекс раздражённо отодвинул их.
– Отдохните, малышки! Кто следующий?
Он обвёл взглядом сидевших. Его глаза впились в журналистку.
– Милая, может, ты? Пойдём, развлечёмся! Ты, наверное, скучаешь?
Он подошёл к ней, сощурив глаза, и схватил за руку.
– Не пожалеешь! – с сексуальной хрипотцой произнёс Алекс.
Анна на миг забыла, зачем пришла сюда, появилось дикое желание плюнуть на всё и закрыться с певцом в спальне, она даже тряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок, и прямо посмотрела Алексу в глаза.
– Мистер Престон, я представитель прессы, что Вы делаете?
– А что, представителям прессы не хочется любви и ласки? Пойдём, крошка, тебе понравиться.
Анна вырвалась.
– Мистер Престон, я здесь не для этого.
– Ну не интервью же ты пришла брать у меня в номере, да ещё ночью?
Не зная, что сказать, женщина просто стояла и смотрела на певца.
Алекс больше не мог сохранять невозмутимый вид и расхохотался.
– Спасибо, девочки, – вытирая слёзы, выступившие на глазах от смеха, обратился он к нанятым актрисам – можно расслабиться.
И скрылся в спальне с одной из старлеток. Там он отблагодарил её по – своему, уже не играя роль.
Ну, а Анна ушла, не солоно хлебавши, затаив обиду.
…– Не трогайте меня! Убирайтесь! – закричал во сне Алекс и вскочил с кровати.
Лора, вернувшись с ванной комнаты, увидела, как он раздаёт удары направо и налево воображаемым противникам. Это было страшно и красиво, правильно поставленные приёмы профессионала-каратиста вызывали восхищение, но то, что, кроме самого Алекса никто не видел его врагов, вызывало ужас.
Лора тихонько подошла к нему сзади и, уловив момент, коснулась его плеча.
– Милый, ты спишь, проснись.
Алекс остановился, пустым взглядом обвёл спальню и, спустя несколько секунд, в его глазах появилось осмысленное выражение. Заметив Лору, стоявшую за его спиной он очень испугался.
– Я не ударил тебя? Скажи мне правду!
Он провёл руками по её телу.
– Успокойся. Ты меня не затронул.
– Я никогда бы себе не простил, если бы сделал тебе больно.
– Всё хорошо, дорогой, – обняла его Лора – я с тобой. Пойдём, ляжешь.
Она держала его за руку, пока он не уснул. Дыхание выровнялось, лицо разгладилось, на губах появилось подобие улыбки.
Как Алекс был красив в эту минуту! Она любила наблюдать за ним, когда он спал, но в такие моменты, как сегодня, он пугал её, пугал до дрожи в коленках. После курса дезинтоксикации и диеты, певец привёл себя в форму и выглядел как в Вегасе шесть лет назад. Появившийся за последние несколько лет лишний вес очень угнетал его, стало отекать лицо: почки не справлялись с нагрузками, но всё равно это был всё тот же Король, которого узнала и полюбила вся Америка, а то и весь мир. Она не переставала удивляться, как этот человек, терпевший адские боли, брал себя в руки, не показывая, как ему больно. Гордость не позволяла ему опускаться до жалоб на плохое самочувствие, даже близкие друзья не знали до конца всей правды о его здоровье. Когда Алексу становилось особенно плохо, он выгонял всех, чтобы никто не мог видеть его слабость. После того, как уходил врач, он садился на велотренажёр и наматывал километры.
Дэвид уже давил на неё, вынуждая уйти от Алекса. Она и сама не знала, почему оттягивает разрыв с певцом.
– Я не боюсь его реакции! – хорохорился пианист. – Мы уедем в Нэшвилл и всё начнём сначала.
– Ты же получаешь хорошую зарплату у него, кто ещё будет платить тебе столько же?
– Мне всё равно. Эти его перепады настроения, иногда нам приходится ждать его в студии ночь напролёт и уходить ни с чем. Сколько можно?
– Он очень болен.
– Дорогая, это наркомания, а не болезнь.
– Ты не прав. Никакого героина или кокаина, только таблетки. До конца никто не знает всей правды. Алекс никого не подпускает к себе близко.
– Даже тебя?
– Даже меня. Я не являюсь исключением. Последнее время он всё реже вспоминает обо мне.
– А зачем нужна женщина, когда ловишь кайф?
– Хватит, Дэвид! Откуда такая обозлённость? Или ты ему завидуешь?
– Да брось! С чего ты взяла? Было бы чему завидовать!
– Да тому, что даже, когда он выглядит плохо, женщины всё равно сходят по нему с ума. Да, с ним очень тяжело, но он настоящий мужчина и великий певец. И когда-то мне с ним было очень хорошо.
– И всё-таки, принимай решение поскорее, я хочу быть с тобой.
Я знаю, как ужасно выгляжу… Но мне уже всё равно… К чёрту всё это… Мне очень плохо, у меня невыносимо болит всё тело, а на меня нацелены камеры… Я всегда был одинок, и я ужасно страдаю от этого…
Концерт в Понтиаке, накануне Нового года… Алекс вышел на сцену и вдруг оказался в полном одиночестве.
Где мои музыканты?
Когда он заметил, что все члены его группы находятся от него на внушительном расстоянии и гораздо ниже его уровня, его захлестнула слепая ярость.
Да как они посмели, не поставив меня в известность!
Когда он затянул первую ноту, то понял, что злоключения на этом не закончились. На стадионе была отвратительная акустика, к тому же было зверски холодно, казалось, что слова замерзают на губах. Алекс видел, как Гленн украдкой дует на пальцы, пытаясь хоть немного их согреть. Публика находилась очень далеко. И хотя певец выложился на все сто, после концерта осталось тяжёлое впечатление.
После шоу он устроил выволочку администрации.
