- Выбирайте, - перебил его Костя, - либо уйдете сами, либо поедете в полицию.
- Вы что, мужики?.. - опешил Егор. - Вы меня не узнаете?
- Я повторяю вопрос и вызываю наряд.
- Да вы... как... - Егор поперхнулся и, выдернув руки, пошел к лестнице. - Это он вас заставил? Шеф заставил, да? Смешно, мужики. Смешно и глупо. Я на вас в суд подам.
Он налетел плечом на Веронику, и та чуть не свалилась за низкие перила. Егор корректно поддержал ее за талию, но она почему-то взвизгнула.
- Ребята, что вы смотрите?! - закричала Вероника. - Ненормальный какой-то! Зачем его пустили?
Костя с Владом снова двинулись на Егора, и он, оценив суровость их физиономий, поспешил к выходу.
На полдороге к платформе, сняв капюшон и задрав лицо к белесому небу, стояла Маркова.
- Надень немедленно! - велел Егор. - Шестьдесят пять, не меньше. Так врежет - до больницы не довезут.
- Что вы хотите? - спросила она, совсем как секретарь.
Глаза у Маришки были заплаканные. В смысле - красные. Слезы при шестидесяти пяти в континентальной зоне высыхали прямо на щеках.
- Мы хотим... - горько проговорил Егор. - Маришка... Я Соловьев! Ты тоже меня не помнишь? Как же это, Маришка? Как же?..
- Простите. Я не знаю, в чем ваша проблема, но никаких Соловьевых...
- Да надень капюшон-то, дурища!
Маришка шмыгнула носом и, еще раз вякнув "простате", поплелась к зданию.
- Маркова! - позвал Егор. - Ты же меня любишь! А? Дура ты набитая. Ты почему рыдала-то? Потому что меня уволили! Зачем ты вместе с этими?.. Зачем вы сговорились? Не из-за денег же! Там денег - тысяча таксов. Смех.
Она изобразила рукой что-то вроде "отстаньте" и скрылась в тонированных дверях. Егор плюнул и направился к платформе.
Если уж Маришка... если даже она... Егору все меньше верилось в то, что это розыгрыш. Слишком слаженно у них получилось. Да и много чести для рядового сотрудника. И Вероника!.. Она бы не выдержала, хихикнула - если б это был розыгрыш.
Какое-то время Егор еще надеялся, что вот сейчас, через секунду, через две, из здания высыпет толпа в бледных плащах - с бутылкой шампанского, с идиотскими прибаутками... Он бы, конечно, простил. Поломался бы для порядка - и простил. Куда деваться, родной коллектив. Однако прошла и минута, и пять, он уже стоял на платформе, а двери все не открывались.
Окатив его волной горячего воздуха, затормозила. электричка. Он с тоской посмотрел на четыре купола. Оператор нетерпеливо свистнул, и Егор, стряхнув капюшон назад, шагнул в искусственную прохладу тамбура. Он еще верил, что все образуется. Но уже не очень искренне. Надо было себя успокоить, он и успокаивал. А верить - уже почти не верил.
Обычно он садился во второй вагон - там больше народу, там веселей, но сейчас Егор перешел в последний, четвертый. Здесь не было ни души. Выбрав неудобное место, спиной вперед, он скрестил на груди руки и прикрыл глаза. Ему хотелось бы ехать долго - не пятнадцать минут, а час или два, или до самого вечера. Ему было о чем поразмыслить.
- Гражданин... - сказал кто-то.
Егор вздрогнул и поднял голову. Он, кажется, заснул. Вот уж чего не ожидал...
- Гражданин. Ты ведь гражданин? Гражданин Востока. О-о... Ты только вслушайся: гражданин Востока...
В проходе между креслами, выпятив огромный круглый живот, стоял бородатый старик. Вместо плаща на нем был длинный, до пола, халат из какой-то грубой ткани, подпоясанный веревкой. Егор обратил внимание, что у халата нет капюшона, - человек мял в руках плетеную шляпу. От солнца она защищала не идеально: лысина и скулы старика были темно-коричневыми, а в складках морщин черными. Борода же и спутанные волосы по бокам выгорели до цвета разбавленного молока. Старику можно было дать от шестидесяти до восьмидесяти, впрочем, можно было дать и сто. Тем не менее он выглядел энергичным и жизнерадостным непристойно жизнерадостным для такого возраста.
Наверно, это маразм, сонно отметил Егор.
- Что вы хотите? - не задумываясь, спросил он.
- Гражданин Востока... - бессмысленно повторил старик. - Если ты обладаешь избыточными денежными средствами, ты мог бы ими поделиться. Например, со мной.
- Вам нужны деньги? Но вы должны получать пенсию.
- Пенсию получают по месту жительства, гражданин. А когда таковое отсутствует, соответственно отсутствует и все остальное. Например, пенсия.
- Вы странник? - изумился Егор.
- Странник? Что же во мне странного?
- Нет, странник - потому что странствуете.
- О, да, я странствую. Там, сям... Странствую и любуюсь. Красиво сделано.
- Что сделано? - не понял Егор.
Старик неопределенно кивнул и, нацепив шляпу, поднял с пола большой мешок. В мешке находилось что-то квадратное и по виду легкое, однако нес его старик аккуратно, словно внутри был дорогой сервиз.
О странниках Егор кое-что слышал, но раньше их никогда не встречал. Говорили про них примерно так: лентяи, алкоголики, наркоманы. Говорили, что они обуза для общества, хотя и не очень обременительная. Законов странники стараются не нарушать, а число их ничтожно мало. Вот, собственно, и все, что о них говорили. Тут и говорить особенно нечего.
- Гражданин! Гражданин Востока! - гаркнул из дверей старик. - Твоя платформа.
- Да? - встрепенулся Егор.
Он не помнил точно, когда задремал, но странник мог быть и прав. Егор привстал и посмотрел в окно - электричка подъезжала к четырехкупольному зданию метеослужбы.
- Спасибо, - буркнул Егор, отходя к противоположному тамбуру. Приближаться к бродяге ему не хотелось.
- Не жди последнего часа, гражданин Востока, - сказал тот.
Фраза Егору показалась знакомой, однако в ней вроде бы чего-то не хватало. В это время двери распахнулись, и Егор, чуть не забыв про капюшон, вышел на улицу.
Настроение было пакостным. Предстояло тяжелое объяснение с шефом по поводу невыплаченной зарплаты и дурацкой шутки с конвертом. На кой ему сунули эту рекламу? Вместо характеристики и всего, что положено. Вместо этого положено совсем другое, невольно скаламбурил Егор.
Сняв плащ, он перекинул его через руку и подошел к лестнице. Ступени были довольно крутыми - подниматься по ним следовало не спеша, иначе запыхаешься И вместо гневной речи получится одно заикание. Возможно, лестницу к начальству проектировали как раз с таким расчетом.
Секретарь, дама более чем средних лет, была, как всегда, чем-то занята.
- Что вы хотите? - спросила она.
Егор насторожился. Прежде, с первого дня знакомства, секретарь называла его на "ты" - похоже, для нее это было делом принципа, - и официальное "вы" ничего хорошего не сулило.
- Мы хотим пообщаться с начальством, - ответил он.
Вот так, родная. Я тоже с зубами.
- На предмет?
- На предмет денег, - заявил Егор, испытывая какое-то непонятное волнение. Ему вдруг почудилось, что все это он уже где-то слышал. Как и тогда, со странником. Странник сказал: "Не жди последнего часа". А потом... там должно быть еще что-то...
"Обратись к нам", - неожиданно вспомнил Егор. И мгновенно вспомнил остальное: свой приезд на работу - не первый, а второй, с намерением учинить скандал. И дальше: препирательства с секретарем, охранники, Вероника, Маришка, электричка. А затем странник и... приезд на работу.
- Простите, не понимаю, - молвила секретарь. Ее рука потянулась к тревожной кнопке.
- Я ухожу, - объявил Егор. - Я ошибся адресом, перепутал платформы и вообще сошел с ума. Прощайте.
В конце коридора возникли фигуры Кости и Влада, но Егор уже спускался вниз. Секретарь озадаченно посмотрела ему в спину и дала охране отбой.
- Вероника! Ты сегодня необычайно красива, - проговорил Егор, помахивая плащом.
- Спасибо. А мы с вами раньше...
- Вряд ли. Мы никогда не встречались, - с печальной улыбкой ответил он.
- Но тогда откуда...
- Прощай, Вероника.
Обогнав у выхода Маришку, он нежно дотронулся до ее ладони.
- Не плачь, - сказал Егор. - Он того не стоит. А будешь плакать состаришься быстро. И капюшон надень. До свидания.
Ему было удивительно легко. Так легко, как может быть только в детстве - когда все еще впереди.
Не ощущая духоты, он бодро дошагал до платформы - возле нее как раз остановилась подошедшая электричка.
Все правильно, отметил Егор, посмотрев на часы. В прошлый приезд я на нее не успел из-за охранников и Маришки. А теперь вышел раньше и...
Дымка перед глазами вдруг рассеялась, и Егора затрясло - мелко, противно. Словно кто-то, опасавшийся за его рассудок, поставил невидимый предохранитель - там, на работе, а сейчас, убедившись, что угроза шока миновала, отключил.
Без предохранителя было намного хуже. Прислонившись к спинке, Егор сполз на сиденье и взъерошил волосы. Он растерянно прокручивал в голове встречу со странником и все последующие события. Назвать их бессмысленными?.. Это было бы недостаточно, ведь его последний приезд просто невозможен. Ему просто некогда было случиться.
Егор проверил часы. Да, он только что вышел с работы и едет домой. Уложить в эти пятнадцать минут еще одну поездку нельзя. Даже лишний чих не впихнуть. Время идет - и проходит, и каждый миг бывает лишь однажды.