- Женя, ты не завтракал, а куришь, - заметила она с упреком, - давай я тебе хотя бы сметанки с ягодами принесу. И кофейку, а, Женечка?
- Света, уйди, пожалуйста, - поморщился Рязанцев.
Женщина, обиженно поджав губы, удалилась.
- Кто она? Родственница? - шепотом спросил доктор, кивнув на дверь.
- Почти. Не важно, - Рязанцев раздраженно махнул рукой и, помолчав, медленно произнес:
- Это мой мобильник. Я потерял его месяца три назад, оставил где-то в Думе, то ли в буфете, то ли в зале заседаний.
Повисла тишина. Доктор молча, задумчиво постукивал пальцами по краю стола. Рязанцев как будто вообще заснул, прикрыл глаза и дышал тяжело, со свистом. Скрипнула дверь, и оба сильно вздрогнули. На пороге появилась спортивная толстуха Света с телефоном в руке.
- Прости, - прошептала она и сделала жалобные, испуганные глаза, - тебя из прокуратуры, какая-то Лиховцева, следователь. Я пыталась объяснить, что ты занят, но она сказала - срочно.
Рязанцев взял трубку. Она была горячей и влажной от Светкиной ладони.
***
Перед началом совещания майора Арсеньева отозвал в сторонку его непосредственный начальник подполковник Хабаров и тихо, тревожно спросил:
- Саша, ты зачем сегодня утром помчался в морг?
- Откуда вы знаете? - удивился Арсеньев.
- Твоя бывшая супруга доложила. Я звонил тебе утром. Так в чем дело?
Арсеньев подробно рассказал о неопознанной утопленнице со следами пластыря и накрашенными губами.
- Бред, - решительно помотал головой Хабаров, даже не дослушав до конца, ты хоть сам понимаешь, какой это бред? Ты бы лучше потрудился ознакомиться с протоколом вскрытия Кравцовой и Бриттена. Ни о какой губной помаде, ни о каком изнасиловании там нет ни слова.
- Ну я же вам докладывал, Василий Павлович, - поморщился Арсеньев, эксперт сообщил мне все это, так сказать, в частном порядке и предупредил, что в протокол вносить не станет.
- Правильно. Потому что протокол вскрытия - не глава из фантастического триллера, а официальный документ. После твоего горе-эксперта трупами занимается бригада судебных медиков во главе с профессором Бирюковым, и никаких повреждений, кроме пулевых ранений, не обнаружено, о чем имеется официальное заключение.
- А помада?
- Какая помада, Саша? - подполковник посмотрел на него с жалостью, как на тяжело больного. - Тебе не приходило в голову, что миллионы женщин имеют привычку красить губы? Сейчас без конца рекламируют по телевизору всякую помаду, суперстойкую, которая в воде не смывается и в огне не горит. Почему это должно иметь отношение к убийству? Ну зачем, зачем профессиональному киллеру красить губы мертвой жертве? Был бы он псих, так он бы порезал, покромсал, откусил бы что-нибудь, расчленил, разложил по коробкам и отправил ценными бандеролями в разные города. В крайнем случае, он бы и Бриттену что-нибудь там накрасил. Кстати, о психах. Этот твой эксперт - Масюнин, кажется, его фамилия? Так вот, этот Георгий Масюнин - хронический алкоголик. Он тебе наплел невесть что, а ты уши развесил.
- Но ведь поручили хроническому алкоголику такое ответственное дело, значит, он не самый плохой специалист, - задумчиво произнес Арсеньев. - К тому же я своими глазами видел следы пластыря на запястьях и вокруг рта и помаду на губах. Не могла она самой себе, мертвая, накрасить губы.
- Почему мертвая? Может, еще живая, - усмехнулся Хабаров, - мало ли какие у нее были привычки? Может, американцу это так сильно нравилось, что он ее попросил?
- Да нет же, нет! Она была уже мертвая, когда убийца отодрал пластырь. И со вторым трупом, между прочим, такая же история. Сначала изнасиловал, убил, а потом как бы привел в порядок, понимаете?
- Что, у Бриттена тоже следы изнасилования, удушения и губы накрашены? подполковник изобразил на лице комический испуг.