Письменный стол у окна, настольную лампу, куклу-негритоса с красной повязкой на приклеенных курчавых волосах, бумажный портрет Брижит Бардо за стеклом серванта, маленький серый томик Есенина пятьдесят девятого года издания, с которым Люба никогда не расставалась и даже клала на ночь под подушку, телевизор с крошечным экраном и лупу, в которую заливали воду. Все подробности короткой Любушкиной жизни переселились из небытия в потрепанную общую тетрадь и устроились там вполне комфортно.
***
Нянька Раиса закончила уборку палаты, еще некоторое время постояла, опершись на швабру, и посмотрела телевизор. Как только больная заснула, она тут же переключила на другой канал и поймала несколько финальных сцен очередной серии "Дикой Розы".
***
- Если такая умная, возьми и разгони их, - пробормотал себе под нос компьютерщик Вадик.
- Это наши проблемы, и посторонних они не касаются, - надменно заметила секретарша Наташа, - и вообще, мы не поняли, кто вы и каким образом сюда вошли?
- Да, очень интересно, откуда взялась такая фея? - томно потягиваясь, спросил Феликс.
- Из Нью-Йорка прилетела.
- Из эмигрантов? - небрежно уточнила Тата.
- В Америке все эмигранты, - улыбнулась Маша, - правда, в разных поколениях. Мои предки, насколько мне известно, переселились в Новый Свет в конце восемнадцатого столетия.
- Ага, ясненько, - Феликс важно похлопал глазами, покрутил подвижным мягким носом, попытался сосредоточиться, но не смог. - Слушай, а почему ты так отлично говоришь по-русски? Никакого акцента. И вообще, извини, конечно, но кто ты такая, а?
- У меня была няня русская. А кто я такая, вы все могли узнать еще неделю назад. О моем приезде вас предупреждали. Пришло несколько факсов из "Парадиза". В бюро пропусков для меня был заказан декадный пропуск, иначе я бы сюда никак не попала.
- Ага, конечно. Факсы, наверное, к Вике пришли, а ее.., это.., тю-тю, пиф-паф... Господи, упокой ее грешную душу, пусть земля ей будет пухом! Феликс закатил глаза и размашисто перекрестился, снизу вверх и слева направо.
- Так все-таки, кто же вам заказал пропуск? - подозрительно прищурилась Ляля.
- Ваш покойный шеф, Виктория Павловна Кравцова, - Маша одарила всех своей ясной белозубой улыбкой, шагнула к Феликсу, уселась напротив него на табуретку и заговорила тихо, вполголоса:
- Так, что касается прессы. Молчанием вы только разжигаете их любопытство. Надо выйти и просто поделиться с ними тем, что вы сейчас чувствуете. Вам ведь жалко Викторию?
В мутных глазах Феликса блеснуло что-то вроде удивления. Он часто заморгал желтыми, длинными, как у коровы, ресницами.
- Конечно, жалко, - ответила за него Маша, - это ужасно, когда гибнет человек, тем более женщина, молодая, красивая, умная, талантливая, у которой все впереди. Вы глубоко возмущены этим убийством, не можете оправиться от шока, вам трудно представить, Что Вики больше нет. Всеми этими переживаниями вы искренне поделитесь с журналистами.
- Боже, какой чудовищный цинизм, - громко выдохнула Наташа и покачала головой. Но никто ее не услышал.
- Официальные предварительные версии следующие, - продолжала Маша, профессиональная деятельность, ограбление, личная неприязнь. Но в интересах следствия ни одну из них вы озвучить не можете.
- Откуда вы знаете про версии? - спросил компьютерщик Вадик.
- Ничего я не знаю, - махнула рукой Маша, - так всегда говорят в криминальных новостях.
- А если они начнут задавать конкретные вопросы? Ну, там про личные отношения, и все такое, - спросил Феликс, мучительно икая.
- Про личные отношения отвечайте: ерунда, грязная сплетня, гнусная утка, развесистая клюква, лапша на ушах, не достойная внимания уважающих себя СМИ.