Гертруда присев на корточки, принялась внимательно разглядывать нападавших.
– Ты Юзой занимайся, а я этих осмотрю, – бросила она мне, не поворачиваясь. Что ж пойду к раненой, все одно я лучше остальных в нашей четверке в медицине разбираюсь.
Подойдя к сестре, которая уже успела расстегнуть мелочь вроде наручей, помогла снять ей ламелляр.
– Пластину нужно будет поменять, – сказала я, откладывая его в сторону. – Потом Герту попросишь.
– Я сама.
– Сиди уж, сама! Сейчас посмотрим что у тебя там, – цыкнула я на нее, помогая выскользнуть из кольчуги.
Положив ее рядом с другими частями доспеха, я принялась шустро сбрасывать свое железо, которое могло помешать мне при осмотре ранения. Едва Юозапа начала теребить одной рукой завязки подшлемника, как я подскочила к ней, ослабила шнурки и сдернула тот с головы. После расстегнула поддоспешник, и, заставив подняться, аккуратно сняла его. С внутренней стороны стегач оказался изрядно подмочен кровью. Нужно положить его на солнышко – пусть подсохнет, а потом отдать на штопку Агнесс. Авось у нее получится, поскольку шитье не было нашей сильной стороной. Затем осторожно сняла промокшую рубашку и принялась осматривать рану. Действительно зацепила несильно, болт вошел под углом чуть в сторону над лопаткой, и ранение оказалось не тяжелым. Повезло.
Заставив сестру вновь сесть, я достала из ее сумки чистую тряпочку, смочила ее из баклажки и принялась протирать спину. Юозапа зашипела, но ни разу не дернулась. В воздухе разлился едкий запах уксуса. Во фляжке была вода, смешанная с крепким винным уксусом пополам, чтобы обеззаразить раны. Кровь уже почти не текла, зашивать тоже было нечего, поэтому я решила ограничиться тугой повязкой. Когда закончила, Юза надела запасную рубашку и привалилась к дереву.
– Больно? – участливо поинтересовалась подошедшая к нам Агнесс.
– Жить буду, – буркнула Юза. Сестра всегда терпеть не могла, когда ее начинали жалеть.
– Дитя уйди отсюда. Возьми поддоспешник и разложи где-нибудь на солнцепеке, – мягко попросила я, складывая бинты и фляжку обратно в сумку. Я поспешила спровадить девочку подальше, пока Юозапа в конец не разозлилась.
– Может постирать? – робко заикнулась та, явно не понимая, что сестру лучше сейчас не сердить.
– Ты что совсем дура? Кто их стирает, и где? – рявкнула Юза.
– Иди, погуляй пока, – я сунула куртку ей в руки, развернула за плечи и несильным толчком направила прочь. – Успокойся! – это уже Юзе.
К нам подошла Гертруда.
– Чего вы ее? – спросила она, видя удаляющуюся Агнесс.
– Дура, потому что! – пока не снимем повязки Юозапа будет походить на разбуженного зимой медведя: такая же злая и раздраженная.
– Да неопытная еще, и обсудить кое-что надо без лишних ушей – пояснила я.
– Давай за разговором поменяю, – предложила Герта, рассматривая пробитый ламелляр. Не обращая внимания на недовольную мину сестры, она достала из ее сумки запасные пластины, тщательно завернутые в промасленную тряпицу и длинные кожаные шнуры. За столько лет мы уже знали, где что друг у друга лежит. Подхватив доспех, она села рядом, разложила все это у себя на коленях и стала перебирать кожаные полоски в поисках наиболее подходящей. – А кольчужку я тебе в первом же госпитале залатаю, – пообещала она. Старшая сестра была не самым плохим кузнецом, меч путевый не выковала бы, а кольца заклепать ей было по силам.
Я тоже плюхнулась на землю рядом с брошенными вещами. Не спеша расшнуровала и стянула подшлемник, затем кале; ветерок принялся нежно перебирать влажные, неровно подстриженные волосы. (Кале – мужской чепец, одевался в повседневной жизни и так же под подшлемник.) Подставила лицо ласковому солнышку, пробивавшемуся сквозь негустую чуть желтеющую листву. Тихо, хорошо, не нужно никуда спешить…
– И долго ты будешь молчать как еретик на допросе? – Юозапа! Теперь такое настроение у нее теперь надолго.
– Ладно, – вздохнула я. – Герта что у тебя там?
– Сейчас будет готово, только узел затяну…
– Да я про трупы.
– А-а, там?! Да ничего особенного.
– В смысле?
– Ничего. Ни на оружии, ни на доспехах клейма нет. На лошадях тавро тоже нет. Знаков на одежде не обнаружила. Ребята появились как бы ниоткуда.
– А тела смотрела?
– Я их что, раздевать должна? Нательные кресты у них есть – я проверяла, а портки спускать не заставите, что я там не видела?
– У северных братьев рисунок особый на спине бывает, – решила я блеснуть знанием.
– Парни из Кристобаля Сподвижника все на медведей похожи, их даже впотьмах не спутаешь. А эти так: хрен поймешь, два разберешь! Инквизицию или 'тишайших' ты ни за что не отличишь, пока они сами не представятся. Ты давай не умничай, а колись что происходит.
– Что происходит, я еще в монастыре рассказала. Если ты Юзе передала, то это все.
– Передала, передала, – подтвердила та. – Только если всё правда, а не твои страхи, то дело дрянь! – если уж Юза начинает выражаться, то дело не просто дрянь; но она продолжила: – Ты знаешь, что за пакет отвезла?
– Понятия не имею.
– А почему не вскрыла?
– Я что, с дуба рухнула, пакеты настоятельницы вскрывать? Заметили бы, голову оторвали. Да и без некоторых тайн мне спится как-то спокойней.
– Пакет сюда давай, – приказным тоном бросила Юозапа.
– Сейчас, спешу – тороплюся! – ехидно ответила я. – Там четыре печати, и одна из них – ленты сквозь лист пропущены и сургучом склеены. И это только конверт. Думаешь одна такая умная? Другие варианты тоже могут быть. Например, виной всему эта юная сестричка, – я указала на Агнесс, с удрученным видом слонявшуюся неподалеку.
– Возможно, – согласилась со мной сестра.
– Все закончила! – Гертруда спрятала последний кончик шнура в узлах доспеха.
– Ты не слышишь, о чем мы говорим? – желчно выдала Юозапа.
– Не за что благодарить Юзенька! Носи с удовольствием! – Герта привычно пропустила колкость сестры мимо ушей. – Я прекрасно поняла, что ты имеешь в виду, и поэтому отвечаю – не может быть, а – скорее всего. Она же верхом едва сидит, а по-дамски боком ей, похоже, было бы привычнее. Я это заметила, пока по дороге обучала. Сдается мне, что она не боевая сестра, и даже может быть совсем не сестра.
– Ты не одна такая догадливая, – вздохнула я, озвучив, наконец, свои мысли.
– Как тебе ее мать поручила? – с таким тоном Юзе бы в допросной работать, еретики за пять минут в грехах каялись.
– Да ни как. Сказала, что со мной поедут те-то и те-то. Взяла и перечислила. Про нее ни полслова.
– А может Серафима сама не знает, кто эта девочка? – предположила Гертруда.
– Если настоятельница не знает, что у нее за люди по монастырю болтаются, то я завтра же пойду требы божку Карипоков класть, – изрекла Юозапа, исподлобья глядя на старшую сестру. – Чтобы мать за пол года о ней ничего не узнала? Быть того не может.
– Агнесс у нас пол года? – удивилась я.
– Да. Когда она появилась, ты с Гертой в комендатерию к сестре Беруте ездила. Настоятельница лично сестрам представила, сказала, что та очень слаба после болезни, и на тренировки ходить не будет. А эта слабая как коза по аллее скакала, когда думала, что ее никто не видит.
– А что Серафиме не доложила? – удивленно спросила Гертруда.
– Мне больше всех надо? – саркастически ответила вопросом на вопрос сестра.
– Так, ладно, – я прервала болтовню, хлопнув себя по коленям. – Нечего рассиживаться. Лучше убраться подальше от места побоища, а ну как этих неизвестных скоро искать начнут? Агнесс вечером допросим, по темноте все равно никуда не денется.
– Уверена? – вдруг засомневалась Юза, став махом собранной и деловой, вмиг растеряв прежнюю язвительность.
– На нее раз крикнешь и уже слезы в три ручья. Куда она побежит? – махнула рукой Герта, соглашаясь со мной. – С телами что делать?
– А доспехи на них как? – поинтересовалась я.
– Средней паршивости. Не самые плохие, но я бы такие носить не стала.
– Тогда бросим все здесь, – решила я. – Закапывать много чести, да и время нет. Их рано или поздно хватятся, вот пусть тогда и хоронят что останется. Лошадей подальше отведем и отпустим, скотине-то за что маяться.
– А может себе заберем? Тавро все равно на них нет, – предложила Юза, известная своей скуповатостью.
– Ага. На наших есть, а на других нет. Вопросы возникнут. Оно тебе надо? – возразила Гертруда, а потом резонно добавила: – Мы, между прочим, еще неизвестно кого положили.
– Да я так спросила.
– Так! Все, хорош! Подъем! – я пружинисто поднялась, подавая пример сестрам. – Агнесс, пойди сюда! Да с поддоспешником! Юза, а ты рубашку не забудь, потом отстираешь и зашьешь.
– Ишь, раскомандовалась… – фыркнула та, просто так, лишь ради протеста, но рубашку аккуратно сложила и спрятала в свои сумки.
Потом я стала помогать ей одевать в куртку, стараясь, чтобы сестра поменьше шевелила правым плечом.