— Присаживайтесь, — предложила ему Наталья, указывая на потертый диван.
Крымов воспользовался предложением, сел, нога на ногу, и повернулся к Валентине.
— Вы не могли бы оставить нас наедине? Нам надо поговорить с Натальей тет-а-тет.
Валентина непонимающе захлопала глазами: видимо, французское «тет-а-тет» означало для нее нечто непристойное. Она состроила презрительную гримасу и вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью.
Чувствуя на себе пристальный взгляд Крымова, Наталья заметила:
— Ваша фактурная бородка вызывает у театральных дам ассоциации с героями Александра Дюма.
— Я к этому привык, — небрежно бросил Крымов. — Так вот, я человек действительно занятой, поэтому мне хотелось бы сразу перейти к делу. Вы должны сниматься в моем фильме.
— А вас не смущает то, что у меня нет никакого кинематографического опыта, а на жизнь я зарабатываю штукатурными работами? — Она бросила выразительный взгляд на гримерный столик.
— Меня совершенно не интересует, чем вы в данный момент зарабатываете себе на жизнь. Я вас видел перед камерой, для меня этого вполне достаточно. Я не считаю себя кинематографическим зубром, но, поверьте, такой естественности и такого точного попадания в тему мне еще видеть не приходилось. Случалось, что даже опытные актрисы на пробах выглядели гораздо примитивнее. — Он неожиданно вскочил с дивана и, выбросив вперед руки, воскликнул:
— В вас есть искренность!
Я сделаю из вас русскую Никиту!
Сравнение с героиней одноименного сериала, бывшей наркоманкой, приговоренной к смерти за убийство полицейского, а затем превратившейся стараниями опытного «педагога» в первоклассного агента, Наталью покоробило.
Всплыли некоторые слишком явственные ассоциации с ее прошлым.
— Мне не нравится то, во что превратили талантливый фильм Люка Бессона телевизионные ремесленники.
Крымов едва не захлопал в ладоши:
— Вдобавок ко всему у нас с вами одинаковые вкусы. Я в этом не сомневался! Я ведь и не собираюсь снимать сериал. Мы с вами сделаем шедевр.
— В последние несколько лет со всех сторон только и слышишь громогласные заявления о том, что снимаются шедевры, а смотреть нечего.
— Все это было только отрыжкой совкового соцреализма. Я сниму фильм, который не стыдно будет показать в Каннах и Венеции.
— Откуда такая уверенность?
— Теперь у меня для этого есть все — деньги, профессиональная съемочная группа и актриса, не скованная узкими рамками отечественного театрального, образования.
— А вы смелый человек, — вынуждена была признать Наталья.
— Мы отряхнем прах прошлого со своих ног! — высокопарно воскликнул Крымов.
«Совсем в духе Гатаулина. Или наоборот?..»
— Надо внедрять в нашем кино новую эстетику. Никакой затянутости, никаких длинных планов, никакого занудства — только динамика и яркая, эффектная выразительность. Я собираюсь делать кино не для старых пердунов, а для современной молодежи.
— Новое поколение выбирает пепси? — скептически протянула Наталья.
— Да! — абсолютно серьезно заявил Крымов. — Вы совершенно напрасно иронизируете. Именно новое, молодое поколение будет нашим зрителем. Мы погрузим его в водоворот страстей и действий. Фильм будет смотреться на одном дыхании.
Никаких пауз, никакой тошнотворной мелодраматической чернушной пошлятины.
— В этом случае ваш фильм действительно будет мало похож на реализм. — А нам и не нужно никакого реализма!
— А как же искренность?
— Искренность и реализм — это разные вещи. Мы изобретаем собственную виртуальную реальность и погружаем в нее зрителя с головой.
— Тогда получится компьютерная игра.
— Вот именно! — пылко поддержал ее Крымов. — Этого я и хочу добиться.