— А сколько это в американских «рублях»? — наморщил лоб Сердюков. После коньяка его мыслительная деятельность была сильно затруднена.
— Ровно восемь тысяч условных единиц. Берете?
Оксана испытующе посмотрела на Сердюкова. На его лице появились признаки сомнений, но, встретившись со взглядом блондинки, он махнул рукой и смело заявил:
— А! Однова живем… Заворачивай.
— Как будете платить? Мы принимаем кредитные карточки «Виза», «Мастер кард», «Америкэн экспресс».
Сердюков почесал затылок и, понизив голос, заговорщицки обратился к администратору:
— А налом берете? В «зеленых».
Администратор опустил глаза.
— Вы меня ставите в неудобное положение. Может быть, вы воспользуетесь услугами обменного пункта? Здесь недалеко. К сожалению, свой мы еще не открыли.
— Да успокойся, парень, здесь все свои. Не бросать же мне даму.
— Ну хорошо, — не без колебаний согласился администратор. — Желание клиента для нас — закон. Я потом сам поменяю.
— Отлично! — обрадовался Сердюков и полез за бумажником…
Выходя из магазина, девушка рассматривала при дневном свете сверкающий бриллиант. Она сладко улыбнулась и чмокнула Сердюкова в щеку.
— Спасибо, Рэмушка. Это — царский подарок. Ты не пожалеешь.
Его лицо расплылось в самодовольной улыбке.
— Ну так… Оксана, это дело надо отметить.
— Непременно, — с готовностью согласилась она. — Вечером идем в ресторан.
— А потом?
— По полной программе, Рэмушка, — заверила его блондинка. — Ты это заслужил, но не забывай: ты — занятой человек.
— Да-да, мне еще надо показаться на работе.
— Вот и прекрасно, заезжай за мной вечером. Надеюсь, адрес помнишь?
— А как же…
— Тогда до вечера, дорогой.
Она обвила его шею длинными тонкими руками и теперь уже страстно поцеловала в губы.
Оставив обалдевшего от счастья, помеченного яркой помадой и окутанного облаком французских духов чиновника стоять на тротуаре, блондинка легко порхнула к своей машине, села за руль и, сделав на прощание ручкой, рванула с места.
Не успевший опомниться Сердюков проводил круглыми глазами бирюзовую «Тойоту» и на негнущихся ногах потащился к поджидавшей его служебной «Волге».
Шофер, высунувшись из открытого окна, подмигнул начальнику:
— Ну, Рэм Степанович, ты даешь! Теперь эта телка вся твоя, с потрохами.
— А ты поменьше языком молоти, Василий, а то еще жене проболтаешься.
— Ты чего, Степанович? За кого ты меня принимаешь? Я же — могила.
Полчаса спустя бирюзовая спортивная «Тойота» припарковалась во дворе трехэтажного особняка. Хозяйка этого миленького сооружения сидела за столиком посреди аккуратно подстриженной лужайки — что-то читала.
Блондинка вышла из машины и, прихватив сумочку, направилась в ее сторону.
— Ключи — в замке зажигания, спасибо, Леночка. Ты меня очень выручила.
— Выпьешь чего-нибудь, Наташка? У меня есть классный ирландский джин.
— Извини, Леночка, не могу, тороплюсь. Увидимся в театре.
Через несколько минут, уже сидя на заднем сиденье в такси, она сняла платиновый парик и, подмигнув озадаченному водителю в зеркале заднего вида, принялась стирать с лица остатки грима.
Таксист высадил ее возле высотки на Котельнической набережной. Кивком поздоровавшись с вахтершей в вестибюле, она прошла к лифту, поднялась на десятый этаж, достала из сумочки ключи и открыла дверь.
Из ванной доносился шум льющейся воды.
— Валерка, ты дома? — крикнула она из прихожей. Дверь ванной приоткрылась, из нее высунулась мокрая голова.
— Натали! — радостно вскричал он. — Серебро!
— Поздравляю! Молодец!
— Ты бы видела, как мы их сделали!
— Кого сделали?
— Китаезов, конечно. До немцев мы пока не допрыгиваем, но всех остальных делаем — на три пятнадцать.