— Я приготовлю тебе завтрак. Думаю, ты его заслужил.
— И что же ты почерпнула из моих рассказов?
— Врага нужно знать. Только знание обеспечивает победу.
Ралис промолчал.
Нездешний сидел высоко на дубе, на сколоченном из досок помосте, и смотрел на запад, где далеко над холмистой равниной маячили шпили Касиры. Милях в четырех слева тянулась Кукурузная дорога, ведущая от Сентранской равнины на юг, к Дренану. Сейчас на ней почти не было движения — кукурузу уже убрали и ссыпали в амбары либо отправили на рынки в Машрапур и Венгрию. Все путники, которых он видел на дороге, ехали в Касиру или окрестные деревни.
Холодный ветер шуршал в листве, и Нездешний сидел тихо, роясь в хранилищах своей памяти. Повоевав в свое время с сатулами, он твердо усвоил одно: бездействующее войско обрекает себя на поражение. В Скельнских горах полно пещер и прочих укромных мест, но враги рано или поздно найдут его, ибо ему придется охотиться ради пропитания, а стало быть, оставлять следы. Нет, солдат, которым он был когда-то, знает один путь к победе: нападение!
Но как, когда и, главное, на кого он должен нападать?
В Гильдию уже внесли плату за убийство. Даже если он найдет заказчика и убьет его сам, охота не прекратится.
Ветер усилился, и Нездешний поплотнее запахнулся в подбитый мехом плащ. Пробег дался ему тяжело — стареющие мускулы ныли, легкие жгло, и сердце стучало, как барабан. Вытянув правую ногу, он потер горящую до сих пор икру, вспоминая все, что знал о Гильдии.
Пятнадцать лет назад она предложила ему свое содействие. Нездешний отказался, предпочитая работать в одиночку. В те дни Гильдия была окружена тайной и действовала негласно. Правила ее были просты. Во-первых, все убийства должны были совершаться с помощью ножа, стрелы или узловатой веревки. Яд и огонь не допускались — Гильдия не желала гибели невинных жертв. Во-вторых, заказчик вносил все деньги в Гильдию и оставлял у патриарха снабженный подписью документ, где излагал причины подобного заказа. Сердечные дела или религиозные распри не могли считаться веской причиной.
Выходило так, что обманутый муж не может нанять убийцу для расправы с женой, любовником либо ими обоими. На самом деле такие тонкости, разумеется, не соблюдались. Если заказчик в своем прошении ссылался на денежные или политические мотивы, никаких вопросов ему больше не задавали. При Карнаке деятельность Гильдии стала хоть и не узаконенной, но куда более открытой. Нездешний улыбнулся. Глядя на Гильдию сквозь пальцы, вечно нуждающийся в деньгах Карнак обеспечил себе еще один источник дохода. Время-то военное, — надо платить и солдатам, и оружейникам, и купцам, и корабельщикам, и каменщикам… Да мало ли расходов?
Нездешний встал и распрямил ноющую спину. Со сколькими же врагами ему придется иметь дело? У Гильдии есть и другие заказы. Она не может допустить, чтобы все ее мастера рыскали по стране в поисках Нездешнего. Лучшие не явятся первыми. Они погодят и посмотрят, как проявит себя мелкая сошка вроде Крига.
А вдруг они уже здесь и следят за ним из засады?
Он подумал о Мириэль, и все нутро у него сжалось. Она сильная, гибкая и владеет всеми видами оружия, но она молода и никогда еще не сражалась с настоящими воинами.
Нездешний свернул плащ, перекинул его через плечо и привязал к поясу. Не обращая внимания на ветер, холодящий голую грудь, он слез с дерева. Оглядев подлесок и не увидев ничего подозрительного, он легко соскочил на мох с нижней ветви.
Первый ход придется оставить врагу. Это бесило Нездешнего, но он смирился с этой необходимостью и больше не думал о ней. Все, что он может, — это подготовиться. “Ничего, — сказал он себе. — Ты сражался с чудовищами, демонами и оборотнями и остался жив, в то время как враги твои обратились в прах”.
"Ты был тогда моложе”, — шепнул ему тихий голос.
Повернувшись на каблуках, Нездешний метнул нож, и тот вонзился в тонкий ствол молодого вяза.
"Стар я или молод — я все еще Нездешний”.
Мириэль смотрела, как старик бредет на северо-восток, к далекой крепости Дрос-Дельнох. Он шел с котомкой за плечами, и ветер трепал его белые волосы и бороду. Поднявшись на взгорье, он оглянулся, помахал ей и скрылся из глаз. Мириэль пошла назад через лес, слушая пение птиц и радуясь солнечным лучам, проникающим сквозь листву. Горы осенью прекрасны: листья пылают золотом, последние цветы блещут красотой, склоны отливают зеленью и багрянцем, — кажется, будто все это создано на радость человеку.
Наверху она задержалась, оглядывая тропы, ведущие вниз, к Сентранской равнине, и вдруг увидела высокого мужчину в зеленом плаще. Мороз пробежал у нее по коже, и пальцы легли на рукоять меча. Зеленый плащ — примета убийцы Морака. Ну что ж, этот на отца уже не нападет.
Мириэль стала на виду, поджидая мужчину, который медленно взбирался к ней. Она уже могла различить его широкие, плоские скулы, безволосые, покрытые шрамами брови, сплющенный нос и жестко очерченный рот, сильный квадратный подбородок и мускулистую шею.
— Тропа слишком узкая, — сказал он, остановившись перед ней. — Сделай милость, посторонись немножко.
— Обойдешься, — процедила она, сама удивившись, как ровно звучит ее голос, — никто не скажет, что она боится.
— Разве в этих краях принято оскорблять путников, девушка? Или ты думаешь, что всякий мужчина — рыцарь и не обидит тебя?
— Я не дам себя в обиду. — Она отступила на шаг и вынула меч.
— Красивый клинок. Только ты убери его, иначе я отберу его у тебя и им же отшлепаю за дерзость.
Ее страх сменился гневом, она сузила глаза и улыбнулась:
— Доставай свой меч — и увидим, кому достанется.
— С девицами я не дерусь.
Мне нужен мужчина.
— Я знаю, кто и зачем тебе нужен. Но чтобы добраться до него, придется сперва пройти мимо меня, а это будет не так-то легко с требухой, свисающей до колен. — С этими словами она прыгнула вперед, целя ему в живот острием меча. Незнакомец отступил вбок и взмахнул рукой наискосок, смазав ее по щеке. Мириэль упала и тут же вскочила с горящим от удара лицом.
Мужчина шагнул вправо, отстегнул свой зеленый плащ и сложил его на поваленное дерево.
— Кто научил тебя кидаться в атаку подобным образом? Пахарь, что ли? Или пастух? Ты ж не мотыгу держишь. Колющий выпад всегда надо маскировать, он должен следовать за оборонительным или ответным ударом. — Он обнажил собственный меч и двинулся к ней.
Мириэль, не дожидаясь его атаки, снова попыталась уколоть — на этот раз в лицо. Он отразил ее удар, крутнулся, плечом ударил ее в грудь и сбил с ног. Она вскочила и взмахнула мечом, целя ему в шею. Он снова отбил ее меч, но теперь уже она крутнулась, подпрыгнула в воздух и сапогом угодила ему в подбородок. Но он не упал, а лишь пошатнулся и сплюнул кровью.
— А вот это неплохо. Даже хорошо. Быстро, и равновесие соблюдается. В тебе, пожалуй, что-то есть.
— Сейчас узнаешь что. — Она кинулась в атаку, размахивая мечом, как одержимая. Но он отражал все ее удары, не нанося ответных. Наконец она отступила, смущенная и напуганная. Она не могла пробить его оборону, но еще больше злилась оттого, что он не пытается пробить ее защиту.
— Почему ты не хочешь со мной драться?
— А зачем?
— Я собираюсь убить тебя.
— Могу я узнать о причине столь враждебного поведения? — спросил он, улыбнувшись своим обезображенным ртом.
— Я знаю тебя, Морак, и знаю, зачем ты пришел сюда. Довольно с тебя?
— Но ведь… — начал он, и тут Мириэль снова кинулась на него.
На этот раз он был недостаточно скор, и она задела мечом его ухо. Он заехал ей кулаком в подбородок. Оглушенная Мириэль выронила меч и упала на колени. Клинок незнакомца коснулся ее шеи.
— Ну хватит дурачиться, — сказал мужчина и отошел, чтобы взять свой плащ.
Она, подобрав меч, снова загородила ему дорогу.
— Я не дам тебе пройти, — грозно заявила она.
— Тебе это не под силу, но ты храбро сражалась. Так где же Нездешний?
Она молча наступала на него. Он убрал меч в ножны.
— Да погоди ты. Я не Морак. Я не состою в Гильдии, понимаешь?
— Я тебе не верю, — сказала она, приставив клинок к его горлу.
— Но я уже убил бы тебя, если бы хотел этого. Теперь веришь?
— Кто же ты тогда?
— Меня зовут Ангел, и когда-то я был другом вашей семьи.
— Ты пришел, чтобы помочь нам?
— Я не дерусь за других, девушка. Я пришел его предостеречь. Теперь я вижу, что в этом не было нужды.
Она медленно опустила меч.
— Зачем они охотятся за ним? Он никому не сделал зла.
Ангел пожал плечами.
— Да, последние годы он вел себя тихо, но врагов у него много, как у всякого наемного убийцы. Это он учил тебя биться на мечах?
— Да.
— Ему должно быть стыдно. Фехтование — гармоничный союз сердца и ума. Разве он не говорил тебе этого?