— Докладывает Третий. Объект сел в черный «БМВ».
— Кто в машине?
— Мужчина и женщина. Мужчина: рост не меньше двух метров, массивный, лысый. Женщина: худая, волосы светлые, на вид лет тридцать пять-сорок.
Человек, который принимал доклад и которого оперативники называли Первым, задумчиво почесал в затылке.
«Не похожи!»
— Продолжайте наблюдение.
— Слушаюсь.
— Он из метро за мной вышел, позвонил, тут я и обратил на него внимание: говорит по телефону и за мной идет, а через пять минут к нему машина подкатила.
— Значит, сейчас их двое? — уточнила Испанка.
— Трое.
— Какого черта ты притащил хвост? — прорычал Травник. — Ты нас подставил.
— А что мне оставалось делать? — огрызнулся Невада.
— Отрываться, — пожала плечами Тереза.
— Какая ты умная, блин, череп не жмет?
— Хватит ругаться, придурок! — рявкнул Травник. — Ты облажался.
Испанка с удивлением посмотрела на друга: почему он так нервничает? Ну, следят, ну и что? Правда, Неваде вчера изрядно досталось… неужели поэтому?
— Я не в том состоянии, чтобы стряхивать хвост, — отрезал Крус. — Я еле хожу. А вместе мы сможем что-нибудь придумать.
— Зато теперь они знают о нас!
— Испугался?
— Пошел к черту!
— Заткнитесь! — велела Испанка и поднесла к уху зазвонивший телефон: — Да?
— Я связался с Волковым, — сообщил Гончар. — Он клянется, что не приказывал следить за Невадой. Да и не нужно это ему.
— Тогда кто у нас на хвосте?
— Откуда мне знать? Стряхните их.
— Попытаемся. — Тереза сложила телефон и хмуро сказала: — Это не милиция.
— Внучата?
— Возможно.
— Плохо, — вздохнул Крус.
— Ребер жалко? — осведомился Травник.
Но без издевки осведомился, просто зло. И злость эта была направлена уже не на Вонючку, а на преследователей.
— Тебе тоже достанется.
— Не достанется, — проворчал здоровяк.
У Невады лихорадочно заблестели глаза:
— Если там Кузнец, то тебе не светит, качок, он тебя измордует и не вспотеет. Понял? И меня заодно… Они вчера сказали, чтобы мы убирались! Видимо, решили повторить.
Травник закусил губу. Испанке очень не понравился напряженный взгляд друга, и она попыталась остудить спутников:
— Вонючка, перестань!
— Тебя тоже не забудут!
— Что они мне сделают?
— А что ты им сделаешь? Убьешь? Так нас еще до вечера по асфальту раскатают!
Круса трясло. Он отчаянно не хотел пережить еще одно унижение, не хотел встречаться с vnuchatami, не хотел испытывать боль. Страх заставил его вопреки всем правилам привести хвост к друзьям, и страх заставлял говорить без остановки:
— Ты им ничего не сделаешь, Испанка, ничего. Угроз они не испугаются. А если полезешь, в драку — не пощадят. Я знаю…
— Драки не будет, — жестко отрубил Травник.
— Ого! — Невада прищурился. — Ты запасся лекарством от провокаций?
— Чемодан на заднем сиденье.
Крус открыл черный кейс и погладил лежащие в нем пистолеты:
— Молодец, толстый. Теперь мы им покажем.
— Вы что, обалдели? — ошарашено поинтересовалась Испанка. — Хосе, зачем тебе пушки?
— Я не позволю им тронуть тебя.
— Давай попробуем оторваться!
— Ты умеешь? Я — нет.
— А убивать ты умеешь?
Травник помрачнел еще больше.
— Умеешь?
— Я не собираюсь никого убивать, — произнес он наконец. — Прострелим колеса. Пока они вызовут подмогу, мы отъедем на пару кварталов, бросим машину и уйдем пешком. Тебе все равно не нравился этот «бумер».
— Травник, — покачала головой Испанка. — Не делай этого.
— Внучата хотят нас напутать, избить, они не готовы к отпору.
— Все правильно, — поддакнул Невада.
Оружие придало Вонючке уверенности в себе. Он выбрал «беретту», проверил магазин и снял с предохранителя. Трясти его перестало. Глаза загорелись, а на губах заиграла ухмылка. Испанка же наоборот — задрожала, услышав металлические щелчки.
— Сейчас я остановлюсь у магазина и выйду, куплю сигареты, — продолжил здоровяк. — В это время ты, Тереза, пересядешь за руль. Договорились?
— Травник, — прошептала Тереза. — Не надо…
— Пожалуйста, сделай, как я прошу.
— Нет, не заметили. Они, вообще по сторонам не смотрят, — ответил Третий. — Думаю, женщина пересела за руль по собственной инициативе.
Первый выслушал оперативника и принял решение:
— Меняетесь на следующем перекрестке. Объект примет Седьмой. А вы пойдете параллельным курсом.
— Понял… Стоп!
— Что происходит?
— Объект сворачивает к домам. Приехали, что ли?
Первый скрипнул зубами, ему не хотелось отправлять во двор столь долго идущую по следу группу, но делать нечего: коллеги не успевали сменить Третьего.
— Следуйте за ними. Но очень осторожно. Вы могли примелькаться.
— Не в первый раз, — хмыкнул Третий.
— Тормози! — выкрикнул Травник. Испанка надавила на педаль.
— Ты что, сдурел?!
Но здоровяк не слушал ее. Выскочил из машины:
— Невада, за мной!
Крус тут как тут, курок пистолета давно взведен, взгляд сосредоточен, движения быстрые. Красавчик так торопился поквитаться, что забыл о треснутых ребрах.
— По колесам!
— Я помню!
— Травник! — Испанка сжала кулаки. — Травник…
А Травник все рассчитал правильно: серая коробка электроподстанции и две припаркованные «Газели» напрочь закрыли преследователям обзор. «Форд» совершил поворот и оказался у искусников на мушке. Травник справа, Невада слева. Водитель «Форда» от неожиданности надавил на тормоз.
— По колесам!
— Получите!
Крус выстрелил в лобовое стекло. Дырка, разбежавшиеся трещины и красные брызги. Водитель дернулся.
— Нет!
Первым выстрелом Травник разорвал покрышку, как договаривались. Но нажимая на спусковой крючок, он уже видел, что натворил Невада, а потому поднял ствол выше, направляя следующую пулю в сидящего на пассажирском сиденье мужчину. Кровь пролилась. Теперь ничего не изменишь.
Рука не дрогнула. В лобовом стекле возникло еще одно отверстие, а на груди мужчины расплылось красное пятно. «Что же я делаю?!»
Окажись в «Форде» внучата Бабушки Осень, шансов у них не было бы. Окажись в «Форде» милиционеры, обыкновенные специалисты по наружному наблюдению, Травник и Невада сумели бы уйти. Но беда в том, что следили за искусниками люди, умеющие убивать. И если двое из них стали жертвой неожиданной атаки, то Третий, сидевший сзади, сполна воспользовался теми секундами, что у него были.
Он бил из проема между передними сиденьями. Слева и справа напарники принимали посылаемые искусниками пули, продолжали вздрагивать, хрипеть, а он матерился и с профессиональной точностью бил по фигурам, едва различимым через разбитое, забрызганное кровью лобовое стекло.
Три выстрела в левую, три выстрела в правую.
Мелькнула еще одна неясная тень. Случайный прохожий? Гражданское лицо? Во время боя никто о таких мелочах не думает. Появился в зоне поражения — получи. Две пули в нового противника.
Третий знал, что не промахнулся ни разу. Не мог промахнуться. Он профессионал.
А то, что сам словил пулю, почувствовал, лишь когда собрался преследовать отступивших врагов. Открыл дверцу, а вылезти не смог, вывалился, с удивлением глядя на взмокший от крови пиджак.
Испанка не усидела на месте.
Умом понимала, что должна обеспечить отход, должна оставаться в машине, но не усидела. Оставила «бумер» с включенным двигателем и бросилась за подстанцию, где защищал ее Травник. Успела увидеть, как принимает он вылетающие из «Форда» пули, почувствовала, что в нее саму стреляют… Но только почувствовала, не среагировала, не думала о себе — дернула за рукав Травника и потащила к «бумеру». И лишь рыдала:
— Что же вы наделали! Что же вы наделали? Дураки! Дураки. — До машины они добежали сами. Невада спотыкался, плевал кровью, Травник же держался уверенно, спокойно сел на переднее сиденье, бросил под ноги пистолет, но после того, как Тереза надавила на педаль акселератора, вдруг повалился вперед, уткнувшись лицом в торпеду.
— Хосе!
Испанка ударила по тормозам, хотела крикнуть, что отвезет его в больницу, что ему нельзя терять сознание, хотела, чтобы он сказал ей… Но когда справилась наконец с обмякшим телом, когда вернула Травника на сиденье, увидела — поздно.
— Хосе…
Его нет.
Понимание того, что больше он никогда ей не улыбнется, не скажет: «Доброе утро», не сварит кофе… что его больше не будет… оглушило Испанку. Она взяла Травника за руку.
— Хосе, зачем? Зачем?
— Испанка, — прохрипел Невада.
— Заткнись! — Ей не хотелось, чтобы Вонючка мешал прощанию. — Прошу, молчи!
Сквозь боль мелькнула мысль: Крусу надо к врачу. Но…
