Это должно было вонять, но, как часто бывает с гноящимися вампирами, запаха не было. Уоррика стошнило его собственными гноящимися внутренними органами.
Все мы начали отодвигаться от расползающейся лужи. Не хотелось наступать на нее. Это не причинило бы нам никакого вреда, но даже другие вампиры отступили.
Уоррик согнулся пополам. Его белые одежды стали черными от крови. Но под всем этим месивом он оставался целым. Его тело было нетронутым.
Его руки слепо шарили вокруг, и это был беспомощный жест. Жест, который лучше любых слов говорил, что ему больно, и он все еще здесь. Все еще чувствует. Все еще думает.
– Боже мой, – сказала я.
– Вы должны увидеть, что я могу сделать с собственным телом, – голос Иветт снова обратил внимание на нее.
Она все еще стояла там, прижимая Джейсона к ноге. Она была белой, светящейся фигурой, если не считать рук. От локтя вниз стекал зеленоватый гной.
Джейсон заметил это и начал кричать, но она подтянула ошейник так крепко, что он замолчал. Она гладила его лицо своей гноящейся рукой, оставляя пятна чего-то жирного и темного, и слишком реального.
Джейсон начал биться. Он оттолкнулся от нее. Она дернула ошейник так, что его лицо стало розовым, потом красным. Он боролся, чтобы не приближаться к ней, как рыба на крючке. Его лицо стало пурпурным, но он все еще не хотел подходить к ее гноящейся руке.
Джейсон свалился на пол. От шока он потерял сознание.
– Он уже попробовал наслаждение гноящейся плоти раньше с другими вампирами, не так ли, Джейсон? Он так испуган. Вот почему Падма дал его мне.
Иветт стала сокращать дистанцию между ней и распростертым телом Джейсона.
– Сомневаюсь, что его разум переживет эту ночь. Разве не великолепно?
– Мы так не думаем, – сказала я, вытащив браунинг из кармана и показав ей, – не трогай его.
– Вы побеждены, Анита. Ты еще не усвоила это? – спросила она.
– Победи это, – сказала я, направив на нее браунинг.
Жан-Клод коснулся моей руки.
– Убери свой пистолет, ma petite.
– Мы не можем позволить ей получить Джейсона.
– Она не получит Джейсона, – сказал он, глядя на Иветт, стоящую в коридоре, – Джейсон мой. Мой в любом случае. Я не собираюсь делить его с тобой, и это против правил гостеприимства, если ты сделаешь что-то с одним из моих людей на основании временной компенсации. Уничтожение его разума нарушает законы совета.
– Падма так не думает, – сказала Иветт.
– Но ты не Падма, – Жан-Клод скользнул к ним. Его сила начала заполнять коридор, как холодная текущая вода.
– Ты был моей игрушкой более сотни лет, Жан-Клод. Ты, правда, думаешь, что выстоишь против меня теперь?
Я почувствовала ее удар, как порез ножа, но ее сила встретилась с Жан-Клодом и отступила, как если бы она ударила туман. Он не использовал силу для драки, просто впитывал.
Жан-Клод подошел, почти касаясь ее, и выдернул поводок из ее руки. Она коснулась его лица гноящейся рукой, оставляя на щеке нечто худшее, чем кровь.
Жан-Клод рассмеялся, и смех его был острым, как осколки разбитого стекла. Было больно слышать этот звук.
– Я видел тебя и в худшем состоянии, Иветт. Ты не показала ничего нового.
Она отняла руку и уставилась на него.
– Впереди еще много удовольствия. Тебя ждут Падма и Странник, – она не знала, что Странник уже с нами.
Тело Вилли вело себя тихо, не выдавая Странника. Интересно.
Иветт подняла руку, и она снова стала гладкой и красивой.
– Ты побежден, Жан-Клод. Просто ты пока об этом не знаешь.
Жан-Клод толкнул ее, след силы пронес ее через помещение и не слишком элегантно ударил об стену.
– Я могу быть побежден, Иветт, но не тобой. Не тобой.
Глава 19
Жан-Клод освободил руки Джейсона и снял с него ошейник. Джейсон маленьким мячиком свернулся на полу.
Он издавал слабые звуки, более примитивные, чем слова, и более жалостные.