Иветт остановилась в восьми футах от нас, позируя. Она ткнула Джейсона в спину достаточно сильно, чтобы он упал на колени, издав тихий звук. Она подняла поводок высоко, так что он почти висел.
Она пригладила рукой его желтые волосы, поправляя их, словно он собирался фотографироваться.
– Он – мой подарок, пока я здесь. Тебе нравится обертка?
– Ты можешь сесть? – спросила я Дамиана.
– Думаю, смогу, – он скатился с моих коленей, аккуратно садясь, словно тело не достаточно еще его слушалось.
Я поднялась.
– Джейсон, ты как?
– Я в порядке, – ответил он.
Иветт натянула поводок крепче, чтобы он не мог говорить. Я заметила металлические шипы внутри ошейника, это был ошейник для пыток. Великолепно.
– Он мой волк, Иветт. Он под моей защитой. Ты не получишь его, – сказал Жан-Клод.
– Я уже его поимела, – сказала она – и еще поимею. Я не причинила ему вреда. Эти шрамы – не моя работа, он получил их, защищая это место. Защищая тебя. Спроси его самого.
Она ослабила ошейник, а потом и поводок.
Джейсон глубоко вздохнул и посмотрел на нас.
– Она ранила тебя? – спросил Жан-Клод.
– Нет, – ответил он.
– Ты проявила большое терпение, – сказал Жан-Клод, обращаясь Иветт. – Или твои вкусы изменились с момента нашей последней встречи?
Она рассмеялась.
– О, нет, мои вкусы остались прежними. Я буду мучить его у тебя на глазах, и ты будешь бессилен остановить меня. Таким образом я мучаю лишь некоторых людей.
Она улыбалась. Она выглядела лучше, чем в ресторане, не такой бледной.
– Кто кормил тебя? – спросила я.
Она прострелила меня глазами.
– Скоро ты все увидишь, – она повернулась к Уоррику. Он не раболепствовал, но вдруг показался маленьким, не таким сияющим.
– Уоррик, ты подвел меня.
Уоррик стоял, прислонившись к стене, все еще держа в руках меч Дамиана.
– Я не хотел убивать его, госпожа.
– О, я не об этом. Ты охранял их, пока они возвращали его.
– Вы сказали, я буду наказан, если он умрет.
– Сказала, но неужели ты бы поднял этот великолепный меч против меня?
Он упал на колени.
– Нет, госпожа.
– Как в таком случае ты бы защитил их?
Уоррик покачал головой.
– Я не думал… – Ты никогда не думаешь, – она притянула Джейсона к своим ногам, прижимая его лицо к бедру, – Смотри, Джейсон, смотри, что я делаю с плохими маленькими мальчиками.
Уоррик поднялся на ноги, прислонившись к стене. Меч выпал из его рук, зазвенев по каменному полу.
– Пожалуйста, госпожа, не делайте этого.
Иветт глубоко вздохнула, откинув голову и закрыв глаза, поглаживая лицо Джейсона. Она была в предвкушении.
– Что она собирается делать? – спросила я.
– Смотри, – все, что мне ответил Жан-Клод.
Уоррик стоял на коленях достаточно близко ко мне, чтобы я могла его коснуться. Что бы ни должно было произойти, мы собирались быть сторонними наблюдателями. Так было надо, я полагаю.
Уоррик пялился на дальнюю стену за нашей спиной, игнорируя нас, как только мог. Белая пленка покрыла его бледно-голубые глаза, пока они не стали затуманенными, слепыми. Если бы я не стояла на расстоянии протянутой руки, это было бы сложно заметить.
Его глаза ввалились внутрь, наполненные гноем. Его лицо все еще было великолепным, сильным, героическим, как гравюра Святого Георгия, но его глаза были пустыми гноящимися дырами. Жидкий зеленоватый гной стекал по его щекам, как слезы.
– Это она сделала с ним? – спросила я.
– Да, – почти неслышно сказал Жан-Клод.
Из горла Уоррика вырвался тихий звук. Черная жидкость выплеснулась из его рта, заливая губы. Он пытался кричать, но получалось глубокое шокирующее бульканье. Он упал вперед на четвереньки. Гнойная жидкость лилась из его рта, глаз, ушей. Она собиралась в лужицу, более жидкую, чем из крови.