– Я знаю, что он мертва, – он посмотрел на меня, – но навсегда ли это, вот в чем вопрос.
– Мертв – значит мертв, – сказала я.
Он рассмеялся и прижал меня к себе.
– О, ma petite, ты больше других должна знать, что это не так.
– Я думала, ты сказал, что они не могут убить нас сегодня, – сказала я.
– И я так думал, – ответил он.
Отлично. Каждый раз, когда я начинаю думать, что поняла правила, они меняются. И почему каждый раз эти проклятые правила меняются только в худшую сторону?
Глава 17
Вилли подошел к нам, ведя за руку Ханну.
– Спасибо, мастер, Анита.
На его худом лице были раны, полученные, как мне кажется, в изначальной борьбе за Цирк. Они уже затягивались. Он выглядел ужасно, еще более похожим на ходячего мертвеца, чем обычно.
– Выглядишь, как черт, – сказала я.
Он ухмыльнулся, сверкнув клыками. Он был мертвым только три года. Умение улыбаться, не сверкая клыками, требовало практики.
– Я в порядке, – он смотрел на Жан-Клода. – Я пытался остановить их. Мы все пытались.
Жан-Клод заправил рубашку обратно в брюки, пригладил ее руками и коснулся плеча Вилли.
– Ты дрался с советом, Вилли. Выиграл или проиграл, ты все сделал правильно.
– Спасибо, мастер.
Жан-Клод обычно поправлял всех, кто называл его мастером, но сегодня, кажется, мы собирались быть официальными.
– Идем, мы должны позаботиться о Дамиане.
Он протянул мне свое запястье, а когда заметил, что я не знаю, чего он хочет, положил мои пальцы на пульс.
– В этом есть что-то примечательное?
– Это показывает, что ты больше, чем мой слуга или любовница. Это показывает, что я признаю тебя равной.
– Что об этом думает совет? – спросила я.
– Это заставит их договариваться не только со мной, но и с тобой. Это усложнит им дело и даст нам больше выбора.
Я устроила руку на его запястье. Его пульс был равномерным под моими пальцами.
– Наших врагов это смутит, да?
– Конечно, ma petite, конечно.
Я шла за ним по коридору, держа правую руку в кармане с браунингом, который подняла с пола. Когда мы смогли видеть весь коридор, пульс Жан-Клода забился сильнее под моими пальцами.
Дамиан лежал на полу, свернувшись вокруг меча. Кровь впиталась вокруг лезвия в темный материал жилетки, заменявшей ему рубашку. Острие вышло из его спины. Он был проткнут насквозь. Трудно быть уверенной на сто процентов, но казалось, сердце его пробито.
За ним стоял новый вампир. Он держал двуручный меч, опираясь на него, как на трость. Я узнала меч. С ним Дамиан спал в своем гробу.
Новый вампир был высок, шесть футов шесть дюймов или выше, широкоплеч. Его волосы желтыми локонами обрамляли лицо, оставляя уши открытыми. На нем были белая туника и белые брюки, белое на белом слоями.
Он стоял жестко, внимательно, как солдат.
– Уоррик, – сказал Жан-Клод. – Я надеялся, что ты спасся от нежной милости Иветт.
Высокий вампир посмотрел на нас. Его глаза отметили мою руку на запястье Жан-Клода. Он опустился на одно колено и сжал в руках меч Дамиана. Он взмахнул головой и протянул меч нам.
– Он хорошо дрался. Много времени прошло с тех пор, когда у меня был такой оппонент. Я забылся и убил его.
Я не хотел гибели такого воина. Его смерть – это великая потеря.
Жан-Клод взял меч из рук вампира.
– Прибереги свои извинения, Уоррик. Я пришел спасти Дамиана, а не хоронить его.
Уоррик поднял на нас светло-голубые глаза.
– Но я проткнул его сердце. Если бы ты был мастером, создавшим его, у нас был бы шанс, но не ты призвал его из могилы к его второй жизни.
– Но я – Мастер Города, а Дамиан принял кровавую клятву.
Уоррик положил меч на землю рядом с неподвижным телом Дамиана.
– Твоя кровь может призвать его. Я молюсь, чтобы этого было достаточно.
Я уставилась на него. Никогда не слышала, чтобы вампир говорил "Я молюсь". Вампиры, по очевидным причинам, много не молятся.