Только рука Жан-Клода удержала Вилли от того, чтобы не броситься на оборотней.
Ханна слабо позвала:
– Мастер, помоги мне.
– Он не может помочь тебе, дитя, – сказал Падма, – он никому уже не может помочь.
Я прицелилась на пару дюймов правее головы Фернандо. Звук выстрела эхом раздался в большой комнате.
Пуля застряла в каменной стене. Все замерли.
– Следующий выстрел в череп Фернандо.
– Ты не посмеешь, – сказал Падма.
– Ты повторяешься. Давай кое-что проясним, Звериный Мастер. Фернандо не тронет Ханну. Ни за что. Перед этим я его пристрелю.
– Тогда я убью тебя, – сказал Падма.
– Замечательно, но это не вернет тебе сына, не так ли?
Я медленно выдохнула и почувствовала, как меня заполняет спокойствие.
– Решай, Звериный Мастер, решай.
– Я – Мастер Зверей, – сказал он.
– Да хоть Санта-Клаус – мне плевать. Он отпустит ее или умрет.
– Жан-Клод, ты контролируешь своего слугу?
– Если сможешь взять ее под контроль, Падма, пожалуйста. Но будь очень осторожен. Анита никогда не блефует. Она убьет твоего сына.
– Решай, – сказала я тихо, – решай – решай – решай – решай.
Я хотела выстрелить в него. Правда хотела, потому что знала – если не пристрелить его сейчас, то придется сделать это потом. Он был слишком самоуверен, чтобы оставить все как есть, слишком ослеплен своей властью, чтобы оставить в покое Ханну, но он не мог и оставить ее себе. Это был выбор, который он не мог сделать и остаться в живых.
– Отпусти ее, Фернандо, – сказал Падма.
– Отец! – он был поражен.
– Она нажмет на курок, Фернандо. Она хочет это сделать. Не так ли, Анита?
– Ага, хочу.
– Пули серебряные, надо думать, – сказал Падма.
– Из дома без них не выхожу, – сказала я.
– Отпусти ее, Фернандо. Даже я не спасу тебя от серебряной пули.
– Нет, она моя. Ты обещал.
– Я бы на твоем месте послушалась папу, Фернандо.
– Ты не повинуешься мне, сын мой? – в голосе Падмы появились новые звуки, которые хлынули через комнату потоком тепла. Зачатки злости. Что-то омывало мою кожу, отзвуки силы, но это не была сила вампира, точнее – не совсем она. Он не пытался контролировать Жан-Клода. У силы был привкус более теплой крови, электрический танец, который звал ликантропов. Что на самом деле было невозможно. Вампир не может быть ликантропом и его противоположностью одновременно.
Фернандо съежился, сжимая Ханну, как куклу, и пряча лицо в ее светлых волосах.
– Нет, Отец, я бы никогда не ослушался тебя.
– Тогда делай, как я сказал.
Фернандо оттолкнул Ханну. Она повисла на Вилли. Он поднял ее на руки, трогая кровь на ее лице, стирая ее шелковым платком.
Я опустила пистолет.
Фернандо вытянул темную руку в мою сторону.
– Может, я попрошу, чтобы тебя отдали мне поиграться.
– Круто говоришь, крысенок. Посмотрим, мужчина ли ты, чтобы подтвердить слова делом.
Я закидывала ему наживку. Я поняла, что хотела, чтобы он на меня бросился. Я хотела повод, чтобы убить его.
Не хорошо. Не хорошо. Мне нужно было успокоиться, или из-за меня нас убьют.
Черный леопард, почти с меня ростом, начал подкрадываться ко мне. Он прижался к земле, мускулы были напряжены и перекатывались под шкурой. Я перевела на него пистолет.
– Даже не пытайся.
– Элизабет, – сказал Падма.
Я вздрогнула при этом имени. Я как-то видела Элизабет в человеческом обличье, на расстоянии. Она была одной из местных верлеопардов. До этого я думала, что леопарды были частью свиты, которую Падма привез с собой. Но раз Элизабет из местных, то и второй леопард может быть тоже. Единственное, в чем я была уверена, что это не Зейн и не Натаниель. Но кроме них, это мог быть кто угодно. Но Зейн признал меня своей альфой и тем самым спас себя. Если бы Зейн был альфой, то, победив его, ко мне бы перешли все леопарды, и никто из них сейчас не был бы здесь.