Валера обреченно вздохнул. Нет, какой-то процент вредности все же в его теперешней профессии имеется. Назовем это издержками…
Сейчас бы в мягкие домашние туфли, банальные спортивные штаны с полинявшей футболкой и утонуть в глубоком кресле. Приткнуть огромное блюдо многослойных бутербродов на столик рядом с креслом, бутылку пива туда же и попялиться бы в телевизор. Ни о чем таком не говорить, не изображать из себя охваченного страстью Казанову. Нет, он совсем не противник женских ласк, но… Но в такую вот мерзкую мглистую погоду так хочется просто тепла, кошку в ногах. Пусть даже будет женщина. Пусть она будет. Но тоже такая же домашняя: в халате, тапочках, в тюрбане из полотенца на вымытых только что волосах и с банальной пилочкой для ногтей в руках. И тоже у телевизора.
Они бы хлебали пивко из одной бутылки, откусывали бы от одного бутерброда и обсуждали бы, скажем, ведущую новостей. Ее манеру держать спину прямо, чуть склонять голову к правому плечу и мило улыбаться в момент освещения приятных событий… Татьяна тогда еще сказала, что улыбается она заученно… Стоп! При чем тут Татьяна?!
Валера неожиданно споткнулся у самой кассы. И, кажется, даже покраснел. Вот ведь вспомнилось так некстати! Идет на свидание к одной женщине, а мечтает о другой. Мечтает ли?.. Шут его знает! Татьяна, может, потому и вспоминалась, что никогда не пыталась соблазнить его. Как же они в тот вечер оказались на одной территории? Что-то произошло в тот день…
Точно! Они были на задержании, случилась перестрелка. И молодого парня из их отдела подстрелили. Не серьезно, он даже все время был в сознании и, пока они везли его до больницы, пробовал шутить. Но Танюшка тогда перепугалась сильно. То ли за парня, то ли просто оттого, что пули летали совсем близко над их головами. Валера попытался было поревновать, но потом счел, что это глупо и неумно. Неумно ревновать женщину, которая тебе не принадлежит и никогда принадлежать не будет, что бы он себе ни напридумал. Ревновать он не стал, а вот утешить попытался. И не получилось у него это совсем. И сам себе он показался тогда неумелым и неделикатным. Мямлил что-то маловразумительное. А под конец и вовсе сморозил такое, что Татьяна, перестав плакать, подняла на него припухшие глаза и с вечной своей укоризной пробормотала:
– Ты неисправим, Лапин…
– А че, Тань. – Его уши стали пунцовыми в тот момент. – У меня колбаса есть «Докторская», сыр, рыба какая-то копченая. Посидим, пивка попьем, телик посмотрим.
– Пивка, говоришь… – Она с трогательной задумчивостью посмотрела ему в переносицу и вдруг согласилась: – А поехали. Дома одной сейчас мне никак нельзя. Я там точно свихнусь или начну строчить заявление об увольнении. Ведь не трусила же никогда, а сегодня что-то на меня нашло…
Они поехали к нему. Там она сразу запросилась в душ, с отвращением сбрасывая с себя выпачканную в грязи и чужой крови куртку. И когда вышла оттуда в его халате, с этим дурацким тюрбаном на голове и, осторожно ступая босыми крохотными ступнями по его неделю не метенным полам, прошла мимо него к дивану, Лапина пробрало…
Так его не возбуждала еще ни одна женщина. Ни одна!!! А Танюшке хоть бы что. Вытащила из недр своей сумочки пилочку, пристроилась с ногами в углу дивана, и все свое внимание сосредоточила на ногтях. Он ушел в кухню и занялся бутербродами. Не потому, что обещал ей их, а потому что не мог спокойно смотреть на нее. Просто смотреть и не трогать.
Потом было пиво, бутерброды, нескончаемые передачи по телевизору, которые они обсуждали обыденно и как бы между делом. И больше ничего… Ничего после этого не случилось. Она ушла в спальню, оставив его в гостиной. Заперлась изнутри, подставив стул к ручке. И ни разу больше не высунула оттуда носа. А утром она, конечно же, удрала, пока он спал.
Такая вот у них с Танюшкой получилась любовная история, которая ни разу больше не имела повторения. Они встречались на службе, трепались обо всем и ни о чем, справлялись о здоровье и успехах, но никогда не заговаривали о том, что произошло. Хотя это он считал, что произошло, потому что это его пробрало, не ее. За нее-то он ничего не мог сказать. Никогда не спрашивал, хотя, может, и стоило, дураку.
Потом было его увольнение, долгое метание в поисках себя, и Танюшку он как-то из виду упустил. Когда встретил, она была уже замужем. Кстати, за тем самым парнем, которого они отвозили в больницу…Ниночка жила в новом трехэтажном доме в центре города. Чистые лестничные клетки с непременными кадками живых цветов на каждой площадке. Стильные почтовые ящики. Дежурная на первом этаже. На Лапина она посмотрела строго и где-то даже с подозрением.
– В девятнадцатую, – доложился Валера и, обезоруживающе улыбнувшись, пошел к лифту.
Ему в спину раздалось характерное шипение на предмет шляющихся подозрительных субъектов, после ухода которых пропадают личные вещи. Лапина это позабавило, не более.
Ниночкина дверь распахнулась, едва он поднес палец к кнопке звонка.
– У-у, противный! – мяукнула она, мазнув его по щеке поцелуем и хищно нацеливаясь на пакет. – Чего же ты так долго? Я все жду, жду.
Единственное, с чем было тяжеловато у Ниночки, так это со словарным запасом. Все остальное было в порядке. Сегодня как никогда. Валера скользнул по Ниночке взглядом и плотоядно улыбнулся.
Длинноногая, грудастая, с грацией дикой кошки, Ниночка способна была сразить наповал уже с первого взгляда. Глаза, губы, скулы, лоб – все было вылеплено создателем с любовью и старанием. Ниночкой же все это использовалось в полную силу, о чем свидетельствовала уютная квартирка в элитном районе, дорогая стильная мебель и модные наряды.
Сейчас на ней почти ничего из этих нарядов не было. Крохотные шортики, открывающие нижнюю часть аккуратной упругой попки. Таких же приблизительно размеров топик, скрывающий, разве что, одни соски.
– Шикарно выглядишь, – убирая куртку в шкаф, произнес Лапин, пригладил влажные волосы и двинулся следом за Ниночкой в столовую. – Что у нас в программе вечера? Я, если честно, проголодался.
– Я поняла. – Она была молодец, она и правда все понимала с полувзгляда. – Помидоры, колбаска… Я к тому же, пока тебя ждала, поджарила на гриле картошки. Любишь?
Он сейчас все любил. Даже Нину с ее вульгарно вихляющейся задницей. Она сейчас помогала ему избавиться от неприятных воспоминаний и от чувства, что он опоздал с Танюшкой, проморгал, одним словом, нужный момент. Как было не любить за это Нину? Сейчас она его покормит, приласкает, может, что-нибудь дельное сообщит. Хотя нет… О делах он сегодня думать не намерен. Он решил сегодня отдохнуть.
Очень сноровисто Ниночка нарезала помидоры. Красиво уложила их в салатник и залила сверху сметаной. В мгновение ока настрогала тонюсенькими лепесточками колбасу. Поставила перед ним картошку в очень стильной глиняной тарелке. Села напротив и, кротко сложив руки на столе, принялась смотреть, как он укрощает свой голод.
– А ты чего? Не хочешь? – спросил запоздало Валера с набитым ртом.
– Я голодна, но не в той связи, – молвила Ниночка и вдруг обвела кончиком языка контур своих губ.
Это должно было выглядеть очень эротично, не вспомнись ему так некстати сегодня тот единственный вечер с Танюшкой в его квартире. Сейчас его от надуманной сексуальности Ниночки замутило. Зачем же уж так-то?! И так всего отмерено в достатке, к чему прибегать к таким излишествам…
– Ты сегодня не в духе? – быстро смекнув, Ниночка произнесла свой вопрос будничным тоном, без характерных вибрирующих модуляций.
– Устал! – обронил Валера, не поднимая на нее глаз от тарелки. – Вся эта частная практика меня порядком достала, так что ты извини, если что не так. Сплошные тупики, елки зеленые…
Для Ниночки он также был частным детективом. Рисковать с другой легендой он не стал, однажды заметив, как она роется в его карманах. Ее это устраивало и интриговало, потому и старалась выболтать ему как можно больше.
– Я тоже устала сегодня. – Ниночка потерла переносицу, зевнула, вздохнула и начала рассказывать: – Уже под самый конец смены началось такое…
– Что? – Это был его дежурный вопрос, не задай он его, она продолжать не станет.
– Алкаш какой-то окочурился в своей квартире. Вызвали милицию, «Скорую»…
– А вы тут при чем?
– Так он там целый потоп устроил! То ли краны забыл закрыть, то ли утопиться хотел, черт его знает! Пришлось и нашим ребятам по вызову ехать. – Ниночка вдруг замолчала и загадочно замерцала красивыми глазами. – А там не все так просто оказалось.
– И что там оказалось?
История с опившимся беднягой его занимала мало. Валера наелся, мысли приняли совсем другое направление, да и Ниночка начала вести себя более чем прилично, так что самое время было бы пойти с ней в кровать. Но ей очень хотелось довести свой рассказ до конца. Он видел, что ее просто распирает от желания поделиться с ним последними новостями.
