4.
Но сначала они отправились к хроноустановке – благо ее местонахождение долго вычислять не пришлось.
Про город Санкт-Петербург, построенный волей страдающего эпилепсией царя в болотистом месте у неспокойной шведской границы, скептики и недоброжелатели говорили: по меньшей мере странно размещать сердце Империи под кончиком ногтя. Если считать сердцем «Тускароры» хроноустановку, размещена она была не менее странно. Хотя и не под ногтем – корму судна обычно соотносят с другой частью человеческого тела.
Получив в свое распоряжение эсминец, ученые перестроили его весьма радикально. Срезали и демонтировали немалую часть оборудования и надстроек кормы, разместив там новую надстройку, совершенно не вписывающуюся в общий вид корабля.
Полукруглая приземистая башня казалось монолитом из металла – ни иллюминаторов, ни дверей, ни люков... Антенны и вентиляционные отверстия тоже отсутствовали... Металл, судя по цвету, оказался каким-то сплавом на основе титана. А судя по звуку, каким надстройка отзывалась на стук, был преизрядной толщины.
– Попробуем подобраться снизу, – предложила Диана. – Как-то ведь они туда попадали...
– Харпер, похоже, попасть внутрь не сумел, – скептически отозвался Лесник. – А ведь наверняка должен был попробовать отключить дьявольскую машину, убившую его товарищей.
Тем не менее они попытались.
– Чувствую себя персонажем голливудского боевика, – сказала Диана спустя полчаса, кивнув на сканирующую камеру. – Так и кажется, что сейчас загремит этакий механический голос: «Несанкционированное вторжение! Несанкционированное вторжение! Система самоликвидации активирована! Осталось тридцать секунд! Двадцать девять! Двадцать восемь!»
Лесник сказал с улыбкой:
– Но ведь мы, как и положено уважающим себя суперменам, сумеем выдернуть нужный проводок из бомбы за четверть секунды до взрыва, не так ли? А пока...
Он подпрыгнул, с хрустом отломил камеру от кронштейна.
– Так лучше?
– Значительно.
Подобные устройства уже встречались им в других помещениях «Тускароры» – не функционировавшие. Эта же исправно поворачивалась туда-сюда – ни дать, ни взять бдительный часовой, знающий: задремав на сторожевой вышке, можно проснуться с перерезанным горлом. В ярко освещенном, безлюдном и безмолвном до эха коридоре безостановочное движение камеры и в самом деле производило гнетущее впечатление.
Ясно одно: у хроноустановки имеется автономный источник питания. Вполне возможно – ядерный реактор. Излишки же его энергии покрывают нужды других систем корабля... Покрывают лишь частично – именно поэтому аппаратура, освещение и прочие потребители на восемьдесят процентов обесточены.
Они сделали еще несколько десятков гулких шагов, свернули за угол – и вновь уперлись в преграду. Сплошная стена перекрывала коридор – из того же металла, что и кормовая надстройка.
– Господа хронофизики надежно отгородились от мира... – вздохнул Лесник. – Может, там у них одна лишь автоматика, не требующая присутствия человека? Похоже, все коридоры так вот запломбированы. Остается последний вариант: вентиляционные шахты, если в них удастся протиснуться. Но, боюсь, не удастся. Лишь голливудские супермены гуляют там вольготно, как по проспекту.
– При чем тут шахты? Даже если там и в самом деле сплошная автоматика – должны же как-то попадать внутрь ремонтники в случае поломки? Надо искать.
Они поискали еще. И нашли: в очередной перегородившей люк пломбе виднелась овальная дверь. Ни ручки, ни штурвала – лишь квадратная панелька с рядами кнопок, не промаркированных ни буквами, ни цифрами. Рядом – узенькая горизонтальная щель в несколько сантиметров длиной.
А у двери лежал человек. Мертвый человек.
И сжимал в мертвой руке газовый резак...
5.
Никаких следов насильственной смерти они не обнаружили – и кости, и мумифицированные кожные покровы в целости и сохранности. Но отчего-то же умер человек, собиравшийся грубыми механическими способами добраться до хроноустановки – лишь собиравшийся, на двери ни малейших следов работы резака нет. И Лесник весьма сомневался, что причиной смерти горе-взломщика стал сердечный приступ.
Диана покрутила вентиль на одном баллоне, укрепленном на спине мертвеца, на другом... Шипение газа не раздалось. Пустые.
– Хотела повторить эксперимент этого бедняги? Не стоит... Наверняка тут имеется защита от любителей ломать двери.
– Что-то я не вижу отверстий, из которых может вылететь что-то смертоносное, – усомнилась Диана.
Но не стала спорить и настаивать на поисках запасных баллонов к автогену.
– Давай-ка лучше займемся рацией, – предложил Лесник. – Есть у меня одна идея...
6.
– Теперь что-нибудь загорелось? – спросил Лесник, не высовывая голову из отсека.
– Нет, – коротко ответила Диана.
– А если вот так?
– Тоже ничего.
Из недр отсека с радиооборудованием виднелись только ноги Лесника. Он лежал на спине и ковырялся отвертками в незнакомой электронике, пытаясь превратить сложнейшую радиолокационную аппаратуру хотя бы в некое подобие простейшего искрового передатчика. Хоть изобретение старины Морзе вышло из употребления, но радисты еще хорошо помнят, что значит сигнал SOS – и, обнаружив в эфире помеху со странной периодичностью: три длинных сигнала, три коротких, три длинных – сообразят, в чем дело, и попытаются запеленговать передатчик... Хочется надеяться.
Но пока что попытки модернизировать электронику середины двадцать первого века до уровня аппаратов Маркони и Попова протекали не слишком успешно.
– Так, кажется вот этот контакт... Диана, дай мне, пожалуйста, тот разъем, который на желтом и белом шлейфах.
Из отсека показалась раскрытая ладонь, и Диана вложила в нее нужный разъем. Рука вновь исчезла, вслед за этим раздалось позвякивание и сопение.
– Тьфу ты, черт... Двести двадцать словил... Похоже, это шина питания.
Прошло еще несколько минут.
– Ну, хоть теперь есть какие-то изменения?
– Никаких... Хотя нет, действительно загорелась одна лампочка!
– Где и какая?
– Красная, в средней части пульта, справа. И оба правых индикатора осветились. На одном нули, на другом буквы «err»...
– А больше ничего не горит?
– Кажется, нет... Нет, больше ничего.
Лесник снова засопел, а потом начал вылезать из отсека. Даже в свете аварийного фонаря по его физиономии можно было понять, что к большому успеху ковыряние в аппаратуре не привело.
– Нет, такие хитросплетения никак не для людей с гуманитарным образованием... – вздохнул он. – Хотя в электронике времен Второй мировой я бы, думаю, разобрался: там провода были чуть не с палец толщиной, громадные радиолампы – всё просто, как в детском конструкторе. А тут...
Он безнадежно махнул рукой. Помолчав, добавил:
– Остается один выход – спустить на воду одну из здешних странных шлюпок, которые шкипер Андерсон именует консервными банками. Очень бы хотелось надеяться, что они в момент спуска автоматически превращаются в нечто более мореходное... По крайней мере, Харпер спасся отнюдь не верхом на консервной банке.
Диана никак не прокомментировала новую идею Лесника. Он сказал что-то еще – она упорно молчала.
– В чем дело? – спросил он напрямик.
– Я думаю, это тебе стоит объяснить, в чем тут дело. Почему ты так упорно возишься с рацией и собираешься пуститься в авантюру со шлюпкой? Почему не предпринимаешь каких-либо попыток пробиться к хроноустановке? Не бывает несокрушимого металла!
– Ты же сама видела, как меняется состояние корабля и всего, что на нем находится, по мере приближения к корме... Видела скелет с автогеном... Соваться туда смертельно опасно.
– Оставь эту сказку для Андерсона и его юнги, хорошо? Мы с тобой оба понимаем, что все побочные эффекты возникают лишь в момент включения аппаратуры – а до следующего включения еще достаточно времени, если верить лежащему в твоем кармане графику.
Лесник прикусил губу. Не стоило даже мельком показывать напарнице, – при ее феноменальной памяти, – полученные от Донелли цифры... Он попытался выдвинуть другой резон:
– А что могут сделать два дилетанта – мы с тобой – с хроноустановкой?! Сфотографировать? Измерить габариты рулеткой? Тут даже в передатчике-то не разобраться, – он кивнул на развороченное нутро помянутого устройства. – Да что там передатчик, ты взгляни на их самые обычные шлейфы – вернее, на самые необычные! Тонкие и абсолютно прозрачные ленты – однако, судя по разъемам на концах, внутри несколько сотен невидимых проводков!
Диану эмоциональное заявление Лесника не сбило с толку.
– Специалисты разобрались бы, – сказала она уверенно. – Никакие изобретения не рождаются из ничего, на пустом месте. Наверняка сейчас про твои «прозрачные ленты» пишут в технических журналах, называя их техникой будущего – хотя девять из десяти описанных там технологий никогда не воплотятся в жизнь... Но ты отчего-то не желаешь видеть на борту «Тускароры» специалистов Конторы.