Подбирая команду[124]
За пять лет существования «фабрики изобретений» «Менло Парка» там в то или иное время поработало более 200 человек. Вначале Эдисон старался приглашать сотрудников для реализации своих собственных идей, но со временем подобралась настоящая команда виртуозов. До создания лаборатории в «Менло Парке» у Эдисона уже было несколько любимых ассистентов, которых он привез с собой из Нью-Арка, включая Чарльза Бетчелора (Charles Batchelor), Джеймса Адамса (James Adams), Уильяма Кармена (William Carman), Джона Круэси (John Kruesi), Чарльза Стилвелла (Charles Stilwell) и Чарльза Ворта (Charles Worth). Но он знал, что лаборатории в Менло Парке понадобится более обширная команда для проектов, которые он уже начал обдумывать. Эти люди были абсолютно преданы Эдисону (Бетчелор был готов работать даже по 20 часов в день), и он делился прибылью с некоторыми из них (Бетчелор получил 10 % от гонорара и дохода за свои изобретения, Джеймс Адамс – 5 % от прибыли за изобретение, в разработке которого он участвовал, Френсис Аптон – 5 % от гонорара за создание электрического света[125]). Главное – Эдисон верил в их способности к решению проблем и в их мотивацию к самостоятельной работе под его общим руководством. В каком-то смысле они были командой внутри команды[126].
Ориентируясь на качества этих людей, Эдисон принялся за создание команды, привлекая талантливых людей со всего мира. Многие из них стали впоследствии одними из величайших подвижников электрической революции[127].
Эдисон был убежден в том, что необходимые навыки человек приобретает не в школе, а на практике, учась на производстве у рабочих. Для него жизненный, практический опыт значил гораздо больше университетских дипломов и рекомендаций[128]. В поисках инициативных людей, способных самостоятельно решать творческие задачи, Эдисон изобрел несколько способов проверки, включая испытание кандидатов «грязной работой», требовавшей многочасового труда в одиночестве. Например, Френсис Джел работал в конторе адвоката Эдисона и был очарован великим изобретателем. Ночами он неутомимо изучал химию и математику[129]. Когда Эдисон обратил внимание на его амбиции, молодой клерк был в восторге от того, что ему предоставилась возможность поработать в «Мерло Парке»: «Как будто открылась дверь в страну чудес – писал он, – когда все, что я изучал и о чем мечтал, осуществилось»[130]. Эдисон сразу же поручил ему чистить и заряжать элементы примитивной батарейки – «грязную работу» с использованием серной кислоты, веществ с неприятным запахом и замысловатыми хитросплетениями бесконечных проводов. По прошествии многих часов Эдисон сам проверил работу Джела: «Итак, я вижу, ты понимаешь, что к чему». И тот сразу же был принят на работу[131].
Эдисон проверял мыслительные способности кандидатов, задавая им вопросы, на которые они либо не могли ответить, либо нуждались в дополнительном времени для раздумий. Например, он мог спросить: «Где растет лучший хлопок?» или: «Какой максимальной глубины может достичь человек в океане?» Ему нужен был не точный ответ, а возможность понаблюдать, как человек размышляет и насколько он любознателен[132]. Более того, Эдисон мог специально испортить одну из моделей своего изделия, предлагая кандидатам за несколько минут устранить неполадку; а затем проделывал то же самое еще десять раз, прежде чем взять их на работу[133]. Если кто-то подавал надежды, ему предлагали поработать в команде в качестве «парня» – то есть на самой низшей «должности» в лаборатории[134]. Эдисон предпочитал видеть в своих сотрудниках широту кругозора и гибкость мысли, а не только профессионализм, кроме особых случаев, когда требовалось техническое и математическое решение проблемы. Механики, к примеру, обязаны были моментально выполнить любую задачу, и зачастую без подробных инструкций[135].
Несмотря на все свои проверки, Эдисон в прямом смысле открыл двери лаборатории для талантов; до тех пор пока он сам оплачивал свои материалы, фактически каждый мог переступить порог легендарной «фабрики» и попробовать себя в качестве изобретателя. В результате в «Менло Парке» практиковались такие подходы, которые «совершенствовали способности работника, держа его в постоянном творческом напряжении, и оберегали честь и независимость его работы»[136]. Существовала традиция «внутреннего подряда» в механическом цехе[137], которая допускала «мобильность» в работе, наподобие «рынка талантов», о котором мы уже рассказывали. Организационная структура лаборатории была настолько запутана, что Фредерик Тейлор (Frederick Taylor), отец «научного менеджмента», ужаснулся бы, узнав, что в лаборатории фактически действовало несколько цехов, а Эдисон заключал контракты со своими собственными сотрудниками на особые проекты[138].
Работа была трудной, время шло медленно, обычная рабочая неделя состояла из шести 10-часовых рабочих дней. В среднем сотрудники задерживались в «Менло Парке» три месяца, поскольку подобные условия выдерживал не каждый. Тем не менее, Френсис Аптон привлек Чарльза Кларка в лабораторию словами: «Такой шанс выпадает раз в жизни»[139]. Нельзя отрицать, что широкая слава Эдисона притягивала талантливых людей, которые стекались со всего мира в «Менло Парк», чтобы поработать в его команде.
Фонограф – первая победа команды
Вместе со своей командой из Нью-Арка Эдисон приступил к работе над своим первым крупным проектом в «Менло Парке» – усовершенствованием телефона, изобретенного Александром Грехамом Беллом. Эдисон стремился внести изменения, которые позволили бы телефону работать на больших расстояниях и значительно улучшили бы его звуковые качества. Совмещая технологии телефона и телеграфа, Эдисон и его команда создали модель записывающего и проигрывающего фонографа, который успешно прошел первые же испытания.
На следующий день Эдисон и Бетчелор отвезли эту еще сырую модель в редакцию журнала «Scientific American», изумив издателей, которые разразились целой бурей статей. Они часто так делали: объявляли о важном достижении еще до того, как было найдено окончательное решение задачи. Ставки росли, что подхлестывало команду, способствуя ее единению, венчурный капитал уходил прямо из-под носа конкурентов, и в итоге Эдисон заработал репутацию удачливого, но рискового парня. Желая поразить прессу своей эрудицией и давая пространные интервью доверенным журналистам, Эдисон приобрел мировую известность как «чародей из Менло Парка» и «изобретатель века»[140]. Он лично продемонст рировал фонограф президенту США Резерфорду Б. Хейсу (1877–1881 гг.) и его супруге, а затем повез его в Европу, где и привел в изумление знаменитых ученых Лондона и Парижа. Добившись такого успеха в «связях с общественностью», Эдисон обратил свое внимание на электрическую лампочку, а также на всю систему электроснабжения в масштабах города. Пока промышленное производство фонографа откладывалось на неопределенное время, Эдисон продолжил работу над совершенствованием телефона и другими проектами[141].
Командой правит интуиция
Электрическая дуга, создающая интенсивный яркий свет, впервые была использована в 1809 году во Франции. Хотя электродуговой свет мог освещать целые городские кварталы, многие считали, что в домашних условиях применять его практически невозможно. Он был слишком резким и слишком дорогим, а снижение его интенсивности, возможно, противоречило законам физики[142]. Тем не менее, годами изучая эту проблему, Эдисон нашел решение для домашнего освещения – лампа высокого напряжения. Несмотря на скептицизм научных экспертов, в 1878 году Эдисон приступил к поиску средств для своих экспериментов. С этой целью он обратился к крупным финансистам, в том числе к молодому Дж. Р. Моргану. Один из критиков заметил: «Какая жалость, что Эдисон тратит свое время и энергию на лампу накаливания. Он наверняка потерпит поражение»[143]. Для того чтобы добиться успеха, Эдисону пришлось, как оказалось, продвигать и научную теорию, и инженерное проектирование одновременно. И вновь он заранее объявил прессе о своем «успехе», а затем стал работать над практическим применением своей идеи. На кону была его репутация, и Эдисон использовал ресурсы всей лаборатории для решения этой задачи. Надо было не только найти подходящий материал для нити накаливания, но и создать целую систему, способную превзойти широко распространенный газовый свет[144]. Этот поиск стал глотком свежего воздуха для команды.
