– А в чем это у вас щеки и губы вымазаны?
Кровью, что ли, закусывали?
– Нет, не закусывали! – ответили мои спасители в один голос. – Это мы ему, мертвому, пальцы по очереди отгрызали, чтобы не задушил тебя до конца...
Полежав еще немного, я полностью пришел в себя, кое-как развязал алкоголикам руки и поковылял вместе с ними к полковнику.
Василий Иванович был еще жив. Светлыми глазами он смотрел в хмурое, беременное дождем небо. Увидев меня боковым зрением, он слабо улыбнулся. Я сел рядом на корточках.
– Хреново? Да? – спросил я невпопад, не зная, что и говорить умирающему.
– Не забудь, Евгений, выпить за алкоголиков, спасших Россию! – совсем не слабым голосом проговорил полковник и умер.
10. Я обливаю грязью светлую память. – Встреча в КПЗ. – И этот парень тоже здесь?
Мы похоронили полковника на берегу реки.
Помолчав минуту над могильным холмиком, который наверняка будет смыт ближайшим тайфуном, пошли в Кавалерово. Но прошли не более ста метров – нас догнал "уазик" с милиционерами, и мы были арестованы.
В кавалеровском УВД меня всю ночь допрашивал капитан Митрохин – голубоглазый и розовощекий тридцатилетний крепыш, чем-то похожий на среднестатистического заместителя начальника треста АБВиГ по технике безопасности В конце концов я чистосердечно "признался", что приехал на Шилинку с единственной целью навсегда избавиться от пагубной страсти к крепким спиртным напиткам. А всю стрельбу с многочисленными жертвами свалил на кирюхинских мафиози, не сумевших миром разделить сферы влияния в винно-водочной торговле.
– А как ты очутился на разборке? – спросил капитан, не вполне веря моему признанию.
– Бухой был в доску и спал в багажнике одной из их машин. Они меня за бутылку вымыть ее попросили. Ну, я вымыл, раздавил заработанный пузырь и упал в багажник. А какой-то шутник, наверное, его захлопнул, – ответил я, смущенно улыбаясь.
– Кто руководит бандами?
– Какими бандами? – переспросил я, чтобы успеть придумать что-нибудь путное.
– Валенком прикидываешься?
– Да нет, не прикидываюсь. Вы, гражданин капитан, не забывайте, пожалуйста, что я сильно пьющий с молодых лет, и с памятью у меня полный провал.
– Ах, с памятью провал! – участливо протянул Митрохин. – Ну, как раз это мы успешно лечим.
Наша контора как раз по провалам памяти специализируется.
И положил на стол резиновую дубинку.
– Госпитализировать хотите, гражданин доктор, – вздохнул я, настороженно разглядывая холодные глаза санитара правопорядка. – Но я, знаете ли, убежденный сторонник амбулаторного лечения. На чем мы остановились?
– Кто руководит бандами? – повторил вопрос Митрохин и сделал попытку убрать дубинку со стола.
– Нет, нет! Не убирайте. С ней вы хорошо смотритесь – законченный милиционер.
– Кто руководит бандами? – Митрохин схватил дубинку и постучал ею о край стола.
– Бандой алкоголиков Гжелкин Василий Иванович руководил, – спасая шкуру, облил я грязью светлую память о полковнике. – Другой бандой, которая торговлю водкой контролировала, – один бугай два на два метра, не знаю имени. Вы его, наверное нашли, там, неподалеку от места нашей с вами встречи...
– Нашли. Семь пуль в нем сидело, – пробормотал капитан и уставился в меня глазами Шерлока Холмса. – А почему у тебя вся шея синяя?
– Дык я в машине этого бугая спал, прямо на мешке с евойным автоматом. Он открыл багажник, взял меня одной рукой за горло и выкинул на булыжники. Далеко выкинул – часа два я летел.
– Та-ак, – протянул капитан Митрохин. – А ты знаешь, что остальные задержанные мне напели?
– Предполагаю, – вздохнул я. – Они, понимаете, с Белой Горы. Там одни белогорячечники обитают. Наверное, о каких-то зомби с альфы Центавра вам рассказывали.