— Ты ведь знаешь, что те кобылки, которые обзаводились, подобно тебе, половинками душ, всегда сдавали их мне на хранение. Потому что мастерство их становилось хуже, к тому же все они получали награду за дополнительную работу. Ты ведь знаешь, души — жутко ценная вещь, мы гоняемся за ними из всех сил. И только ты одна придерживаешь свое приобретение, упуская благоприятную возможность отличиться. Почему?
— Я не знаю! — стыдливо призналась Аймбри.
— Зато я знаю, — сказал Траян, — ты хороша собой, и с каждым годом хорошеешь все больше и больше. Тебе не нравится доставлять людям горе, и эта душа способствует этому.
— Да, — печально согласилась она, вместе с тем осознавая, что это признание автоматически исключает ее из рядов доставляющих дурные сны, — я пошла неверной дорогой.
— Эта дорога не обязательно неверная!
Уши Аймбри зашевелились, что было совсем неуместно в данной ситуации, поскольку она все еще находилась в обличье девушки: — Это как?
— Решается твоя судьба. Возможно, в один прекрасный день ты увидишь радугу.
— О, радугу, радугу!
— Аймбри, ты кобылка особенная, меченая, я сказал бы. Так вот, почему бы тебе не проявить свою незаурядность в Ксанте? Как раз время позволяет.
Аймбри непонимающе уставилась на Коня, который в данный момент был, впрочем, королем. Конь Ночи знал, пожалуй, больше, чем кто-либо в Царстве Тьмы, но рассказывал об этом крайне редко. Но ведь он только что говорил о неспособности Аймбри к работе, как это понимать? Кобылка решила не спрашивать об этом, во всяком случае, прямо.
— Итак, уважаемая Аймбри, я перевожу вас на дневную службу. А твое место на ночном дежурстве займет более подходящая для этого кобылка.
— Но я не могу работать днем! — в отчаянии воскликнула она. Кто-кто, а она-то знала, какими жестокими были иные кобылки: у них были бешеные глаза, дико развевающиеся гривы, они совершенно не знали пощады к видящим сны. Аймбри содрогнулась при мысли, что ее подопечные попадут теперь под копыта этих чудовищ.
— Одно из различий между дневными и ночными кобылками — наличие души. У ночных лошадок душ нет, а у дневных есть, но зато они бестелесны. Ты же будешь чем-то промежуточным — с половиной души и лишь наполовину материализовавшимся телом. Я же наделю тебя способностью спокойно переносить солнечный свет.
— То есть, я смогу выходить в Реальный мир прямо днем? — предложение Коня стало теперь уже нравиться кобылке.
— Ты будешь связной между силами ночи и силами дня, если что-то случится, — пояснил Конь, — ну, кризис какой-нибудь!
— Что-то, кризис? — Аймбри подумала, что Конь подразумевал тут ее коллегу кобылку Кризиум.
— Нам важно, чтобы враги не знали, кто ты такая на самом деле, иначе беды не предотвратишь. Пусть думают, что ты обычная лошадь.
— Какие враги?
— Ну как же, это было в одном из снов, который ты как-то доставляла по назначению. Что-то ты перестала обращать внимание на детали!
Аймбри попыталась восстановить содержание предыдущего сновидения, которое она доставляла, но Конь снова прервал ее размышления.
— Ты будешь подчиняться Хамелеон, и отчитываться перед ней тоже!
— Кому подчиняться? Как отчитываться? Кто она такая?
— Хамелеон — мать принца Дора, наследника престола Ксанта. Хамелеон тоже важна для безопасности страны Ксант. Но ее нужно перевозить с места на место, помогать ей и оберегать ее. А сделать это может только ночная кобылка. Уважаемая Аймбри: охраняйте ее, эта женщина важнее, чем вы себе представляете. Кроме того, вам надлежит передать королю Ксанта Тренту следующие слова: «Остерегайтесь Всадника!» Только ничего не перепутайте!
— Ничего не пойму, — снова встревожилась Аймбри.
— А тебе и не надо ничего тут понимать! — таков был ответ.