– Ты не можешь их заставить? – серьезно предложил Джед.
– Смешно, Джед. Сколько лет ты женат?
Он кивнул, соглашаясь с неписаной истиной: мужчина – голова, а женщина – шея. «Да, дорогая» – вот самое распространенное выражение во всех удачных браках.
Глава 21
Дневниковая запись 18
Следующий день 12/18
День другой, азомби те же. Заметили, как я заменил слово «дерьмо» на «зомби»? Все потому, что так это и воняло, словно одна огромная куча собачьего дерьма, кишащего личинками. Будь сейчас лето, в небе вились бы тучи мух. Было бы практически невозможно дышать, не проглотив пару этих гнусных тварюшек. Из-за смрада тошнило при каждом вдохе. Об аппетите можно было забыть. Прошлой ночью я сильно недооценил наши запасы провизии, похоже, их могло хватить навечно. Никто не мог заставить себя поесть. Где-то посреди ночи зомби одолели весь путь до врат Вавилона. Теперь нас разделяли всего десятки футов.
Находиться лицом к лицу с этими несчастными и видеть, как болезнь изуродовала их, было само по себе мучительно. Цвет их кожи варьировал от бумажно-белого до сливово-синего, и всех цветов радуги для разнообразия. Там были и пепельно-серый, и охряной. Их объединяло то, что ни один из оттенков не выглядел здоровым. Почти со всех, словно лохмотья, свисали обрывки кожи. Колени и руки были окровавлены. Спекшаяся кровь покрывала всех собравшихся мертвецов, как будто все они явились с испанской Томатины[71].
Несмотря на все сломанные кости, ободранную кожу и омраченные болезнью лица, страданием тут и не пахло. В них не было ни жалости к себе, ни горечи, ни ненависти, ни презрения. Лишь стремление к цели и голод, неутолимый голод.
Стрелковым отрядам, поднявшимся на башни утром, пришлось вести огонь с безумно близкой дистаниции. Когда пули начали разрывать гниющие тела, висящая в воздухе вонь загустела до того, что почти потекла по улицам.
Я знаю, что уже не раз описывал вонь, исходившую от зомби, но если вам не довелось этого пережить, вы не сможете по-настоящему представить всю ее разрушительную силу. Просто вспомните, как вы смотрели фильм о каких-то бедолагах, застрявших, скажем, в снегах Антарктики. Значит, вы тупите в экран, а эти несчастные придурки клацают зубами, из их носов текут сопли и тут же замерзают на морозе, они не чувствуют пальцев на руках или на ногах. В смысле, они глубоко несчастны, а вы, зритель, сидите и пытаетесь представить себе то, что они чувствуют, и говорите что-то вроде: «Ну ничего себе, судя по виду, там чертовски холодно», жуя при этом свой попкорн с маслом. Однако весь масштаб их несчастья вы постичь не в состоянии, до тех пор, пока однажды не купите пару билетов на футбольный матч, проходящий в Грин-Бэй в декабре. Вы проведете на открытом стадионе максимум три часа, нацепив на себя пять слоев самой теплой одежды, изобретенной человечеством, и все же задница у вас отвалится к чертям. Вам понадобится термоядерная реакция, чтобы заставить кровь вновь циркулировать по вашим рукам и ногам, и это всего лишь слабый намек на то, что ощущают затерянные в Антарктиде бедняги. А теперь вернемся к моей проблеме.
Если вы, читатель, действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотите знать, что происходило в Литл Тертл, то скормите своей или соседской собаке чили, обильно политый острым соусом. Наверное, стоит добавить пару кусков шоколадного пирога. А теперь постойте, ПОСТОЙТЕ. Примерно через полчаса кишки вашей собаки уже готовы будут взорваться, так что позаботьтесь о том, чтобы вывести ее на улицу. Затем, пока исходящая парком куча дерьма все еще тепла и благоуханна, положите ее в магазинный пластиковый пакет – И НЕ ЗАВЯЗЫВАЙТЕ ЕГО! А теперь нацепите ручки пакета себе на уши и глубоко вдохните. Вы должны постоянно ходить с этим пакетом на лице. Ну как, начало доходить? Каждый раз, когда собачьи какашки начнут твердеть и терять часть своего аромата, отправляйтесь на новой освежающей порцией. И вот, пока вы вдыхаете эту чудную смесь, попробуйте угоститься энчиладой или, может быть, кусочком лазаньи. Да черт с ним, просто попробуйте заснуть с этой штукой на лице. Что, уже не так весело? Вот поэтому, дорогой читатель, я и зациклился на описании этой вони. Она всепроникающа. От нее нет никакого спасения, никаких гигантских бутылок с освежителями воздуха. Не было даже преобладающего направления ветра, который мог бы принести бы нам облегчение. Мы были со всех сторон окружены неистребимыми миазмами разложения.
К полудню дня смерти, помноженной на смерть, я заметил нечто странное. Зомби как будто становились выше. Спрыгнув со своей башни, я кинулся к клубу. Пару раз глубоко вдохнув – о чем тут же и пожалел – я рассказал о том, что меня встревожило, Джеду.
– Джед, ты должен приказать прекратить стрельбу, – с трудом выдохнул я.
– Если речь идет о боеприпасах, Тальбот, то я понимаю твою озабоченность. Но у нас их по меньшей мере на неделю, – ответил Джед.
Я все еще отдувался после пробежки, но не хотел вдыхать воздух слишком глубоко – и лишь отчасти потому, что в последние несколько месяцев забросил кардиотренировки. Поэтому я и выпалил то, что выпалил, без всяких объяснений. И получил вполне предсказуемый ответ.
– Зомби становятся выше… – прокаркал я на следующем выдохе. – … Джед.
– Алкоголь теперь раздобыть труднее, чем свежий бифштекс, так что я знаю, ты не пил. Значит, травка? – спросил Джед, поднимая бровь.
Каждая минута была на счету, поэтому, как бы это ни было отвратительно я сделал два глотка мерзкого воздуха, немного пришел в себя и начал все заново.
– Джед, наша стена высотой в восемь футов.
Джед кивнул. Похоже его слегка удивил тот факт, что я нашел нужным примчаться сюда и сообщить ему об этом.
Я пояснил:
– Но зомби, стоящим у самой стены, она по грудь.
– Э-э…
Озарение все еще не снизошло на него.
– Мы застрелили стольких…
– О, черт, – завершил мою фразу старик. – Живые зомби стоят на телах упавших!
– Еще пара часов, Джед, и они просто начнут валиться через стену. И как только это произойдет, мы уже не сможем их остановить.
– И что, Тальбот? Мы не можем сидеть здесь и выжидать. Вряд ли они просто развернутся и уйдут.
Мне оставалось лишь пожать плечами.
– Не знаю, Джед, но для начала у нас есть срочное дело. Потом придумаем что-нибудь еще.
По взгляду Джеда было вполне понятно, что он верит в это не больше, чем я.
– Тогда все кончено, – сказал он, разворачиваясь к системе громкой связи, динамики которой были развешены по всему комплексу.
– Прекратить огонь! – проревел Джед.
Примерно посреди третьего объявления канонада начала затихать. Вдалеке прозвучала еще пара одиночных выстрелов – похоже, пальцы этих слишком рьяных стрелков уже приросли к спусковым крючкам.
Джед описал ситуацию, и пузырь, в котором существовал жилой комплекс Литл Тертл, с треском лопнул. Неважно, верил ли кто-то в то, что мы сможем пулями расчистить себе дорогу из этой западни. Всех только что известили, что подобный образ действий приведет нас к верной гибели. Бездействие привело бы к тому же финалу, но принесло бы куда меньше удовлетворения. В нормальной ситуации тишина означает мир, но теперь вокруг воцарилось безмолвие смерти.
Эффект был, по меньшей мере, разрушительным. Пока я шел домой, у меня мурашки бежали по спине от чувства, что я внезапно очутился в аквариуме. Зомби пялились на нас почти со всего периметра стены. Я не хотел смотреть на них, но чувствовал на себе сотни пар глаз, таращащихся на меня с надеждой. И вовсе не потому, что я казался им духовным пастырем. Скорее уж, бараньим жарким. Сунув руки в карманы и опустив голову, я вошел в дом. Трейси смотрела на стену через окно. По ее плечам то и дело пробегала невольная дрожь.
– И что теперь, Майк? – спросила она, не отводя взгляда от приковавшей ее внимание стены.
Я снова пожал плечами. Если честно, меня уже тошнило от вопросов, ответа на которые я не знал. Как будто я снова очутился в выпускном классе. Но в ту пору, по крайней мере, я хотя бы был обдолбан, и все мне было по барабану. А теперь я обязан был знать ответы, ведь от этого зависели наши жизни. Мой жест, однако, возымел желаемый эффект. Трейси отвернулась от окна, чтобы взглянуть на меня. Ладно, может, и не столь желаемый. Я почувствовал себя альбиносом под палящим оком аризонского солнца. Мои щеки мгновенно вспыхнули.
– Ты не знаешь? – спросила она.
Тон был обвинительный, но мне послышалась в нем горечь поражения.
Я подошел к своей жене, крепко обнял ее – и соврал:
– Мы выберемся отсюда.
Конечно же, она поверила в это не больше, чем я.
Неестественную тишину временами нарушало стаккато ружейной пальбы. Похоже, на стенах осталось еще несколько крепких орешков, не желавших так просто сдаваться.
Сидя в четырех стенах, я понемногу стал съезжать с катушек. Занять себя чем-то надолго и хотя бы на миг отвлечься от мыслей о зомби не получалось. Кроссворды – зомби, сборка моделей – зомби, чтение – зомби.
