Что значит — если?! Обязательно выживем!
Да где ж этот собачий наблюдатель?! Надо бы посмотреть снаружи.
Там было тихо и пусто. Только кое-где попадались следы… не схватки. Скорее, попыток сопротивления.
А потом перед входом в шахту я увидел… рисунок.
Пентаграмму.
Следующие десять минут я потратил на ее изучение. Пентаграмма была неправильная. Вот совершенно неправильная.
Мы рисуем по-другому. И символы применяем другие. То есть и эти мы тоже знаем, но пользоваться ими слишком накладно. Приходится пропускать через себя большое количество силы, и появляется опасность хватануть лишнего — и перегореть. На время? Навсегда?
Это уж кому как не повезет.
Одним словом, пентаграмма выглядела так, словно тут работал… не маг, а самоучка — талантливый, но не слишком знающий и не очень сильный, — предпочитающий заемные источники силы. Все равно своей мало, лучше уж сразу взять накопитель и не мучиться. Или тинктуры Лакриса хлобыстнуть.
Одним словом, нас действительно намеренно закрыли здесь. Зарыли. И забыли.
А мы вот вылезем! Чисто из вредности — вылезем!
Надо бы поискать выживших…
Ага, так я их и нашел.
Все было тихо и пусто. И в домиках, и у шахты…
Мертвые тела я нашел в воде у берега. Скоро над ними потрудятся рыбы. Потом — отлив, прилив — и какое-то время опять будет не в нашу пользу. Если сюда придут спасатели (когда еще это будет?), они обнаружат следы схватки — и место, где трупы побросали в воду. Не факт, что нас не причислят к погибшим.
Но, может, хоть кто-то уцелел? Тогда получится дать сигнал тревоги…
Ага, размечтался один такой…
Для очистки совести я облетел вокруг острова, но все было пусто и тихо. Плохо.
Теперь надо в тоннели — поискать выживших. Гном говорил, что одна смена здесь — двадцать пять человек. С нами и десятка не набралось.
Но в тоннелях не было ничего утешительного.
Скалы редко оставляют живых. А амулеты абсолютного щита дороги. Их надо заряжать. Да и не свойственно людям быть перестраховщиками. Все надеются на «авось, пронесет», «со мной этого не будет» и «кривая вывезет».
А так не бывает. И мы это знаем лучше многих. И стелим соломку везде, чтобы спасти хоть кого-то. На то мы и боевые маги. Факультет самоубийц…
Аура?!
В одном из тоннелей мое внимание привлек… привлекло…
Трое людей чудом остались в живых. Чудом, иного слова я не подберу. У одного таки оказался амулет. И сейчас бедолага крепко сжимал его в кулаке, держа заклинание активным.
И правильно. Пока гора еще тряслась, надо было перестраховаться.
К нему жались еще двое шахтеров, с ужасом поглядывающих на тонны камня вокруг и с надеждой — на своего приятеля.
А парень — молодец. Не бросил. Хотя на троих щит растянуть можно, но на одного — быстрее и проще. И прослужит он намного дольше. А он спас еще двоих. Итак, где они по отношению к нам?
Я покружился на месте и попытался сориентироваться.
Получилось — двумя ходами ниже. Хорошо, то есть ничего хорошего, но не бросать же их? Сами они к нам точно не поднимутся.
Значит, придется выделять аварийную команду. И надо бы разведать, как до них добраться по тоннелям.
Землетрясение уже почти прекратилось. И я покрутился вокруг.
Ага. Добраться можно. Если мы пойдем по крайнему из четырех тоннелей на уровень 6-С, а оттуда на уровень 4-С и метров триста направо… как раз в них и уткнемся. Только два завала разобрать.
Надо обязательно сказать Елке.
Я медленно плыл по тоннелю, в котором застряли уже мы. М-да. Завалило нас качественно. Буквально десять метров — и завал. Еще десять — и снова завал. Фиг мы их разберем. Как бы еще больше не обрушилось. Если уж даже «гномий клей» — странное вещество, которым они обрабатывают потолки всех своих шахт и которое держит крепче цемента, — и то не выдержал.
Неутешительно.
Мое тело лежало там же, где я его оставил. Ребята внимательно прислушивались — не ушел ли я слишком далеко, не пора ли звать меня обратно.
А вот не пора! Я сам приду.
Уже иду.
Я воспарил над родным (все-таки я симпатичный) телом, сложил ладони — и рыбкой нырнул вниз. Приятно так поступать, когда знаешь, что ничего себе не отшибешь.
* * *Мы внимательно наблюдали за телом Лютика. А Лерг вообще держал ладонь у него над сердцем, готовясь рвануть товарища обратно, как только он уйдет слишком далеко. Время тянулось, как загустевшая смола, вязло и липло, кажется, не только к зубам, но и ко всем остальным частям тела.
Эвину было проще. Оборотень занимался лечением всех болящих. Таких оказалось ровно три штуки. Гному досталось по плечу камнем, и он получил здоровущий синяк, еще один шахтер огреб сотрясение мозга, а третий просто был в глубоком шоке и заикался. Еще бы. Керрон выдернул его буквально в последнюю секунду из-под завала. Сейчас шахтер не сводил обожающих глаз с элвара, а тот недовольно хмурился и держался поближе к Тёрну. Вообще-то, правильно, психические расстройства по его части…
— Ёлка, как тебе не стыдно! Я не психиатр, а у бедняги абсолютно здоровая психика. Просто пятеро детей могли остаться сиротами. И он безумно благодарен Керрону. Не знает только, как выразить это.
— Поцеловать его в левую пятку.
— Не снимая сапог?
— Сапоги можно снять, портянки оставить.
— Садистка. Но, кстати говоря, у элваров не потеют ноги.
— Ужасная несправедливость!
— Просто мы носим качественную обувь.
Я готова была поклясться, что элвар ухмыляется.
Дурацкий разговор, да! Но именно такие мелочи помогали сохранить рассудок, не сойти с ума от осознания сотен и тысяч тонн камня над головой, через которые надо еще было пробиться на волю. А как?
Не знаю. А какие у нас вообще перспективы?
Нерадостные.
Спасать нас для начала прибудет Буздюк. Его квалификацию мы знаем. Нулевая. Чтобы не сказать — в минус ушла. Паркетный маг, который не имеет никакого представления о горных работах. У него и специализация-то по бестиологии. Но сначала работу доверят ему. А этот халявщик в жизни не признается в своей некомпетентности.
Это могла сделать я. Мог совершенно спокойно — Антел Герлей. Он — настоящий маг. А этот халтурщик в жизни не признается, что чего-то не знает. И просто угробит нас при попытке спасти.
Профессионал может признать свою некомпетентность в каком-либо вопросе. Но на то он и профи. А Буздюк…
Плохо.
А вообще, сколько времени мы имеем?
Купол на нас всех надо поддерживать постоянно. Даже сейчас я отлично понимаю, что только он не дал расплющить нас в лепешку. Где-то три-четыре тысячи искр в час. У меня меньше, у ребят — больше. Хуже другое. Скорость отдачи не равна скорости накопления. Продержав купол до последней искорки, я свалюсь на сутки — минимум. И накопится такое количество силы дня за четыре — если я буду хорошо кушать, пить и отдыхать. Здесь у нас облом по всем пунктам.
У ребят все это примерно так же. Сутки больше, сутки меньше — роли не играет. А особенно если вспомнить про накрывшуюся систему вентиляции. Сколько времени пройдет, прежде чем мы задохнемся в собственной углекислоте? День? Или меньше?
Мы на шестом ярусе. Ярус — двадцать метров. Между нами и поверхностью — сто двадцать метров камня. Столько нам не пробить. Все сплющено, как торт «Наполеон», на который наступили ногой. Получился уплотненный блин. Да, теперь между нами и поверхностью не сто двадцать, а всего семьдесят метров — но чистой породы, блин! Мы столько не пройдем. Если только попробовать идею Лери…
Кольцо — «смерч»… если уж гройна этим приемом одолели…
— Даже не думай! — как следует тряхнул меня Тёрн.
— Это нам с ребятами решать, — огрызнулась я.
— Что решать? Может, поделитесь с миром? — ворчливо потребовал гном.
Тёрн глубоко вздохнул и изложил кратко:
— Наверх пробиться у наших магов сил не хватит. Как только они кончатся — купол лопнет, и нас расплющит в лепешку. Есть один метод, при котором мы, возможно, и выберемся, но! Эти четверо угробят себя наверняка. Мы им даже помочь ничем не сумеем.
— Это мне не нравится, — вздохнул Вердер.
— А лучше подыхать всем вместе? — окрысилась я.
— А лучше, если вы себя угробите здесь, а нас пришибут там?
