— Я хотел сказать, — после паузы продолжил Трентон, — что, если тебя не устраивает работа в баре, могу предложить место на ресепшене в салоне.
— Каком салоне?
— Моем. В смысле, где я работаю.
— «Скин дип» набирает персонал? Я думала, у Кэла на телефон отвечают те, кто не занят.
— Он сказал, что в салоне на Тридцать четвертой улице за стойкой сидит горячая цыпочка, вот и нам такая нужна.
— Горячая цыпочка, — безразлично повторила я.
— Это он так сказал, — уточнил Трентон, ища в толпе Оливию.
Много времени не понадобилось: он знал, где ее найти.
— Любит пинбол?
— Обожает. — Трентон улыбнулся, будто гордый отец.
— Проклятье, Крис! — закричал мужчина за моей спиной и поднялся из-за стола. — Что с тобой такое?
Я повернулась: его стакан был опрокинут, рядом стоял встревоженный мальчик и смотрел на мокрое пятно на брюках отца.
— Зачем я вообще привожу тебя в подобные места?
— И я о том же подумал, — проговорил Трентон.
Отец обернулся, на его лбу пролегли две глубокие горизонтальные морщины.
— Похоже, тебе не нравится, что твой сын бегает, играет, веселится. Зачем тогда приводить его сюда? Чтобы сидел смирно?
— Тебя никто не спрашивал, засранец, — проговорил мужчина и отвернулся.
— Верно, но если продолжишь общаться с сыном в том же духе, я попрошу тебя выйти со мной наружу.
Мужчина вновь посмотрел на нас, попытался что-то возразить, но встретил взгляд Трентона и передумал.
— Он слишком активный.
— Я понимаю, приятель. — Трентон пожал плечами. — Ты здесь с ним один. И день, наверное, выдался непростой.
— Да, все так. — Морщины на лбу мужчины разгладились.
— Так пусть он выпустит пар. Когда приедете домой, он будет вымотан. Глупо привозить его туда, где полно аттракционов, а потом заводиться из-за того, что он хочет поиграть.
На лице мужчины отразилось смущение, он кивнул, отвернулся и махнул сыну:
— Извини, дружок. Иди поиграй.
Глаза мальчишки засветились от счастья, он выскочил из-за стола и быстро затерялся в бурлящей толпе детей. Через пару секунд Трентон нарушил неловкую паузу, и они с мужчиной разговорились о работе, о детях. В итоге мы узнали, что мужчину зовут Рэндалл и он недавно стал отцом-одиночкой. Мать Криса была наркоманкой и жила с бойфрендом в соседнем городке. Крис с трудом приспосабливался к новой жизни. Да и сам Рэндалл тоже, как он признался. Когда им настало время уходить, Рэндалл протянул руку Трентону, и тот пожал ее. Кристофер посмотрел на улыбающихся мужчин и взял отца за руку. Затем отец с сыном удалились, с их лиц не сходила улыбка.
Когда у Оливии закончились четвертаки, она вернулась за стол. Перед ней стояла тарелка с куриными палочками. Трентон выдавил девочке на руку немного антисептического геля, она растерла его между ладошек, а потом накинулась на еду. Мы с Трентоном заказали взрослую порцию, и все одновременно закончили ужинать.
— Пивог? — спросила Оливия, вытирая рот рукой.
— Даже не знаю, — ответил Трентон. — В прошлый раз твоя мама задала мне трепку.
Мне нравилось, как он разговаривает с Оливией: не свысока, а как с равной. Так же как разговаривал и со мной, и, кажется, девочке это тоже нравилось.
— Что думаешь, Кэми? Любишь пекан?
Оливия жалобно посмотрела на меня.
— Люблю.
— Поделифься? — Глаза Оливии засветились.
Я пожала плечами:
— Могу осилить только треть пирога. Трент, ты с нами?
Трентон поймал взглядом Синди и поднял указательный палец. Она кивнула, сразу же поняв, о чем он, и вскоре принесла тарелку и три вилки. Оливия захлопала в ладошки. Нам всем досталось по куску пирога, покрытому горой взбитых сливок.
— Приятного аппетита, — устало, но дружелюбно проговорила Синди.
Мы отломили по кусочку и все вместе замурлыкали от удовольствия, ощутив блаженство вкуса. За несколько минут тарелка опустела. Синди принесла счет, и я попробовала заплатить половину, но Трентон даже не допускал такой мысли.
— Если ты заплатишь, тогда это свидание, — сказала я.
— Ты когда-нибудь платишь за Рейган?
— Да, но…
— И вы на свидании?
— Нет, но…
— Ш-ш, — сказал он и поднял Оливию на руки. — По сценарию ты должна сказать «спасибо».
Он положил на стол две банкноты и убрал бумажник в задний карман.
— Спасибо, — сказала Оливия и положила голову Трентону на плечо.
— Пожалуйста, О-О.
Он наклонился и взял со стола ключи.
— Что значит «О-О»?
Оливия посмотрела на меня сонными глазами, и я не стала настаивать на ответе.
Дорога до моего дома прошла в тишине: Оливия уснула в автокресле, прижавшись пухленькой щечкой к подушке. Она выглядела такой умиротворенной, такой счастливой в мире своих сновидений.
— И что, ее родители вот так оставляют свою пятилетнюю дочурку с татуированным соседом?
— Нет. Это для них в новинку. В этом году мы стали ездить в «Чикен Джоуз», когда у меня выходные. Вначале я пару раз по полчасика сидел с Оливией по просьбе Шейна и Лизы, а потом мы как-то перешли на «Чикен Джоуз».
— Очень странно.
— Я уже давно ее Твент.
— А она твоя О-О?
— Ага.
— Откуда это?
— Ее инициалы. Оливия Оливьер. О. О. Когда произносишь вместе, получается такой звук.
— Понятно, — кивнула я. — Лет через шесть она возненавидит тебя.
Трентон глянул в зеркало заднего вида, потом вновь уставился на дорогу:
— Не-а.
Фары осветили парадную дверь моего дома, и на лице Трентона наконец-то появилось смущение.
— Я бы проводил тебя до двери, но не хочу оставлять Оливию одну в машине.
— Я сама смогу добраться.
— Может, мы как-нибудь снова тебя похитим.
— По субботам я работаю. Эти выходные — случайность.
— Мы можем устроить воскресную поездку в «Чикен Джоуз».
— По воскресеньям я тоже работаю.
— Я тоже. Но я свободен до часа дня, да и ты идешь на работу позже, верно? Мы можем пообедать. Правда, это будет очень ранний обед.
— Трент, это не слишком хорошая идея. — Я выразительно поджала губы. — Но спасибо за предложение.
— «Чикен Джоуз» — всегда хорошая идея.
— Спасибо за ужин. — Я усмехнулась и опустила глаза.
— Ты у меня в долгу.
— Ты меня похитил, не забыл?
— И я бы сделал это снова.
Я захлопнула дверцу и прошла к дому. Трентон дождался, когда я зайду внутрь, и только потом сдал назад.
В гостиной Рейган вскочила коленями на диванные подушки и вцепилась в спинку:
— Ну как?
— Пожалуй, это было лучшее антисвидание в моей жизни. — Я обвела комнату взглядом и бросила сумочку на двухместный диванчик.
— Правда? Даже лучше того, когда ты познакомилась с Ти-Джеем?
— Не знаю, — нахмурилась я. — Тогда вечер прошел очень хорошо. Сегодня было… иначе.
— Иначе, но хорошо?
— Идеально.
— Это может вызвать недоразумения. — Рейган повела бровью и исподлобья посмотрела на меня. — Лучше все ему рассказать.
— Не пори горячку. Ты же знаешь, что я не могу.
Едва я прошла к себе в спальню, как зажужжал мой телефон. Я упала на кровать и посмотрела на экран. Звонил Ти-Джей.
— Алло?
— Извини, что долго не звонил… Мы только пришли… Все в порядке?
— Да. А что?
— У тебя голос какой-то странный.
— Тебе показалось, — ответила я, стараясь не думать о том, как неотразимо смотрелся Трентон со спящей у него на плече Оливией.
Глава 4
Большую часть воскресного утра я провела в постели. Около половины одиннадцатого мама прислала мне сообщение с вопросом, приду ли я на обед. Я ответила, что из-за отмены моей поездки Хэнк решил сегодня устроить собрание для сотрудников. Это было почти правдой: каждое воскресенье после полудня все работники «Ред дор» зависали в баре, а потом мы шли домой, чтобы привести себя в порядок перед вечерней сменой.
Ответ мамы наполнил меня чувством вины.
— Я уезжаю с Коуди! — прокричала из своей комнаты Рейган.
— Хорошо, — не вставая с постели, крикнула я в ответ.
С Ти-Джеем мы проболтали почти до рассвета. Очень обтекаемо обсудили те моменты из его проекта, которые он смог раскрыть, а потом поговорили о Трентоне и Оливии. Ти-Джей ни капельки не приревновал, что даже взбесило меня. А потом я мучилась угрызениями совести, ведь мне не хотелось заставлять его ревновать, поэтому остаток разговора я была невероятно милой.
Откинув одеяло, я поплелась в ванную. Рейган там уже побывала: зеркало все еще было затуманено, а стены покрыты капельками воды.
Я включила душ и, пока нагревалась вода, принесла два полотенца, затем скинула растянутую футболку «Бульдог-футбол» и бросила на пол. Ткань была настолько изношена, что местами просвечивала. Серо-лиловая с ярко-синей надписью футболка принадлежала Ти-Джею. Я надела ее перед тем, как Ти-Джей вернулся в Калифорнию, — в нашу первую совместную ночь. Обратно он ее не попросил. Эта вещь напоминала мне о времени, когда в наших отношениях все было идеально, поэтому она имела для меня особое значение.
