— Прикинь, если бы тебе иголку воткнули в мякоть на треть.
— И тысяча бочек не отравит?
— Более толстая игла — в то же самое место. Ты просто рассвирепеешь и все массой своих хищных рук и ног набросишься на иглоукалывателя. Сколько тебе говорить:
Топи бессмертны, и даже одновременно вливание в нее рек яда, не принеся ничего кроме еще большего ядовитого тумана который ветер унесет на большую землю. Здесь необходимо нечто кардинальное и более существенное, чем колоть иголкой…
— Очень яркое сравнение! — Невменяемый еще только подбирался к своим основным вопросам: — А что будет с растительным и животным миром, если Топи умрут?
— Да ничего с флорой и фауной не случится. Кто мутирует в нормальные растения, кот станет обычным травоядным, но поголовного хищничества не станет однозначно.
Скорей всего и Коровы выживут: им абсолютно все равно какую зеленую массу поглощать на своем пути.
— То есть здесь будет вполне нормальная, сухая почва со своими озерами, горами, реками, а также с территориями для нормальных поисков древних артефактов?
— О-о! Это будет просто сказка для поисковиков всех мастей! Им хватит здесь работы на века.
— И кому достанутся эти земли?
На этот вопрос, после сосредоточения на нем всех взглядов, стал отвечать Липон Бравый. Видимо ему, как командующему на данный момент всей приграничной с Топями линией, уже давно были известны предварительные планы Рихарда Огромного. Хотя начал он без конкретики:
— Все будет зависеть от того, кто и как быстро наведет пограничные демаркационные линии, установит воинские посты и ограничит аппетиты соседей пограничными столбами.
— То есть, могут и все захватить?
— Да нет, все нельзя, — досадовал пограничник, словно от него сию минуту зависело распределение земель. — Мы ведь с таги и сорфитами союзники — значит им тоже придется отдать кусочек от западного побережья Большого острова, до Гористого острова с ним в придачу. Ну и огам, тоже вроде как дружим сейчас сильно…, им уже все остальное…
— Бедные оги, — Кремон придвинул к себе карту и стал мерить ее ладонью, — Им всего одна десятая достанется, плакать будут, они издавна веруют, что все здешние земли им принадлежат…
— Успеют застолбить — будут в своих правах, — хмыкнул Липон.
— Да и таги с сорфитами будут очень недовольны…
— Ха! Так ведь они своих металлических сорфитов все время в Топи отправляют, — уже и Давид Сонный возмутился, — А на наши запросы только виновато разводят ручками да пожимаю плечиками: мол, "нетути нечего"! Так что как в древней поговорке говорится: дружба дружбой, а артефакты врозь.
— Тоже верно… Но Энормии более чем две трети достанется. Справимся?
— Было бы золото, а достать его всегда успеется.
— Ладно, тогда еще пара вопросов: какая разница между уровнем моря и здешними болотами?
— Около пятисот метров. Да ты и сам должен знать: высота Барьера вдоль моря пятьсот тридцать метров.
— То есть если бы вдруг там открыть ворота, то вся живая сущность Топей утекла бы в соленое море?
— Ну да…
— И там погибла бы?
— У-у-у, — загудело сразу несколько голосов, — Скорей всего!..
— Там холодно!
— Да и соль в самом деле!
— Хотя страшней именно холод и большая растворимость в более гигантских объемах. — наперебой говорили ученые.
— И море не превратится в еще более масштабные Топи?
— Ни в коем случае!
Последний ответ был единодушен, но Липон Бравый сразу занервничал:
— Барьер нельзя повредить: днем он не поддается из-за нерушимости и твердости, а ночами его зачищают и в некотором роде ремонтируют своей слюной топианские муравьи. Чего ты задумал?
— Пока еще ничего, вначале надо проверить кое-какие сведения. Источник надежный, но деталь была отмечена, как несущественная и на ней внимание не акцентировалось.
Так что вначале мне надо самому глянуть. — Кремон встал: — Чтобы не откладывать дело в длинный сундук, вылетаю немедленно.
— Кого берешь с собой? — вскочил и Давид — Да никого. Тебе надо будет поработать над моими амулетами, остальные пусть выберут между собой пятерых, наиболее пострадавших в бою человек для эвакуации и составят списки всего необходимого на ближайшее время. Постараемся вернуться до утра и сразу отправимся в Энормию. Спин, Караг, думаю нам одной пятерки с литаврами хватит?
— Смотря для чего?
— Только смотаться к морю напротив острова, ну чуть западнее, Присмотримся к одной промоине, скорей всего и нырнем в нее, и сразу обратно. Управимся?
— Вполне, — проскрипели лидеры боларов. — Остальные и в самом деле отоспятся, да и тут помогут в случае чего…
— А что у нас с Маяками? — этот вопрос Кремон задал остающемуся командиру одной из боевых пятерок.
— Вполне хватает трех цветов, для передачи почти всех условных и нескольких сборных сигналов на большую землю.
— Отлично! Тогда подготовьте и отправьте основной сообщение; срочно собрать со всей округи все имеющиеся Флоры. Пусть приготовят для транспортировки в топи.
Если удастся, передайте и требуемое количество: не менее пяти тысяч штук.
— О-о! — Возмутился Спин. — А мы столько утащим?
— Никуда не денетесь, вес я просчитал. Гораздо важней, что бы они собрали такое количество. Ну и условными сигналами доложите про общую обстановку на втором форпосте. Остальную информацию дадут Эль-Митоланы Сонный и Бравый. А мы в путь!
Липон Бравый буквально держал Невменяемого за одежду, когда тот усаживался в сплетение корней:
— Откуда ты узнал о промоине? И насколько она глубока?
— Вот потому и лечу туда, чтобы самому все промерить. Человек, который мне об этом рассказал, заметил лишь огромные подвижки воды словно зыбь, да заглянув под низ Барьера, увидел промытый тоннель метров на пятьдесят вглубь.
— Мало, — сразу загрустил пограничник, прекрасно знающий как силу взрыва изделий из свалового пуха, так и зарядов для литанры. — Никаких Флоров вместе с пластинами не хватит! Вот если бы метров на пятьсот… По расчетам основание Барьера возле моря имеет не менее километра.
— Знаю. Потому и нырнуть надо. Мне кажется, Древние просто обязаны были оставить где-то некое подобие стока. Со временем сток забился, или оказался наглухо засыпан. Но рассудите сами: по логике как избавиться от такого объема жидкости в случае неудачного хода экспериментов?
— Ну…, если рассуждать именно так…
— Если я ошибся, готовьтесь к эвакуации. Потому что иначе тут долго не продержитесь. Все, друзья, до скорого! — он похлопал боларов по корневищам: — Спин, Караг, отдохнули, дорогие мои?
— Ага, разве с тобой отдохнешь?..
— Меняетесь с собратьями? — последовал вопрос уже в воздухе.
— Ну, разве что бросим, и тебя кто-то из них поймает, — забулькал скрипучим смехом Спин. А Караг ему вторил тем же тоном:
— А спорим, что не поймает!
Прислушиваясь к веселящимся друзьям, Кремон и сам рассмеялся:
— Чего это вы так радуетесь?
— Хо-хо! Ты бы тоже радовался, если бы нас из-под власти гипноза вырвал и мы вновь нормальными стали.
— Действительно… Спасибо еще раз!
— Ладно, сочтемся. Тем более что и ты нас пару раз и вытягивал, и спасал.
— Зато есть что вспомнить.
— Во, во! А что, кстати, ты с Галиремами будешь делать? — поинтересовался Караг.
— Может к ним лучше вообще не возвращаться?
— Э-э нет! Я так просто им это не спущу, — рассердился Невменяемый. — С точки зрения политиканов, я их еще понять могу, но вот как человек человека — никогда.
И я им такое устрою, такое…
— Может не надо их убивать? — заволновался Спин. — Все-таки они тебя лечат, и дочка у тебя там…
— Кстати, о дочке! Тоже теперь проверить следует. То эта Огирия утверждала королю Энормии, что у меня два мальчика, то вдруг потом выяснилось, что девочка!
И одна… Темнят они буквально во всем и мне их царей вдруг стало до смешного жалко…
— Себя пожалей! Если старший принц узнает, от кого у него дочка — такое может случиться!
— Догадываюсь… Вот потому мне и надо вернуться и все в подробностях выяснить, кажется принц все прекрасно и обо всем знает. Заодно и подлечусь до конца. При этом буду делать вид, что в полной их власти и радею за Царство Огов как за собственную родину.
— Нам показалось, что ты и в самом деле радеешь. Вот как на большой аппетит родной Энормии косо смотрел. Амулеты сняли с тебя, но ты все равно огов защищаешь. К чему бы это?
Кремон немного подумал, и вполне откровенно признался:
— Вы знаете, друзья, я уже как-то и не могу сказать, что я больше за Энормию переживаю. Мне как-то всех порадовать хочется. И огов, и драконов, против которых я готов быть костьми лечь когда-то. Да что там говорить, даже колабов мне жалко в глубине души: вполне нормальные и совсем не противные разумные создания. А уж какие среди них великие гуманисты есть — вы и сами помните. А мы их с самого детства приучаемся ненавидеть.