Михаил Старинов - Истинные боги стр 4.

– Ты у нас известный моралист, – хохотнул Колобок.

– И все безбожно врут.

– Желаешь посмотреть полную версию? – Колобок слегка сощурился.

Хар отрицательно помотал головой, слегка дернувшись от резкой боли. Он, как и многие другие, не любил смотреть видеоотчеты. Как не старайся, а эксперты все равно останутся недовольными и найдут в твоих действиях массу ошибок.

– Нет, так нет, – миролюбиво заключил шеф, от которого не укрылось его движение и добавил: – Что говорят врачи?

– Ничего нового, – Хар индифферентно пожал плечами, на этот раз осторожно. – Неделя уйдет на обязательную нейтрализацию, а потом… потом все зависит от нового типажа. Так что придется вам немного подождать. Что касается меня, то я даже стал плохо спать от нетерпения.

Он попробовал скорчить гримасу, но, к сожалению, временная маска плохо передавала мимику.

– Так хочется поскорее узнать, что мне выбрали на этот раз, просто сил нет! – Хар понизил голос, осторожно огляделся и произнес громким шепотом: – Наверное, грядет ликвидация одного из самых неуязвимых и опасных преступников всех обитаемых миров за последнюю сотню лет, да? Ужасного монстра, до которого никак не может дотянуться Федеральная полиция – молочника, который подделывает йогурты для беременных!

– Не ершись, – миролюбиво ответил шеф. – Ты же знаешь, как на меня давили. Они без толку ходили за ним больше года и при этом потеряли пятерых своих ребят. А у тебя все про все заняло неполных три месяца. В конце-концов, мы госслужащие и обязаны выполнять приказы Федерального правительства.

На тебя надавишь, подумал Хар. Колобок мог согласиться на что-либо подобное только в том случае, если его собственная Контора была в этом кровно заинтересована. А заставить его что-либо сделать вообще мог только один человек на свете – Председатель Совета. Лично. И никто более. Сомнительно, чтобы подобный приказ существовал. Следовательно, те документы, которые он успешно изъял, зачем-то понадобились его родному ведомству. А может и смерть этого подонка в придачу, хотя последнее маловероятно. Однако вслух он произнес совсем другое.

Хар мотнул головой и несмотря на то, что шею опять резанула боль, пошел в наступление.

– Я не служу в полиции, – размеренно начал он, мысленно постукивая по полу ногой. – Еще одна такая история и я подаю в отставку. Говорю это совершенно серьезно.

– Я тебя понял, – так же серьезно ответил Колобок. – Проехали?

Хар совершенно впустую поиграл невидимыми желваками и разжал эффектно сжатые кулаки. Один-ноль, удовлетворенно подумал он. Сегодня он достал Колобка. Конечно, долго это не продлится, шеф быстро сравняет счет. Но все равно приятно. Он с деланной неохотой кивнул в ответ.

– Тогда хватит лирики и давай начинать работать. Времени у нас, как всегда, сплошной минус.

Шеф порылся в лежащей на столе неброской серой кассете, вытащил из нее кристалл, вставил его и приказал экрану подвинуться поближе.

– Можешь радоваться, твои мысли воплощаются в материю со страшной быстротой. Стоило тебе только заикнуться, как твое желание мигом исполнилось.

Хар быстро прочитал недлинный стандартный текст.

– Надеюсь, это не очередная шутка? – спросил он.

Лицо шефа осталось совершенно непроницаемым.

– Серьезней некуда. Подписывай.

Пожав плечами, Хар размашисто расписался в нужном месте прямо на экране, а потом, вставив свою личную карточку с идентификационными кодами, приложил правую ладонь.

– Это для нашего музея, да? А что это за организация? Никогда про такую не слышал.

– Достаточно серьезное ведомство. Между прочим, ты протрубил там без малого пять лет.

– Да что вы говорите? Надеюсь, успешно?

– Увы. Сказать по правде, ты не пришелся там ко двору.

Хар покачал головой.

– Вот она, людская благодарность. Ну ладно, я хоть получу на прощанье от дирекции благодарственный адрес? У меня дома есть подходящая рамка, старинная. Я повешу ее в прихожей, поближе к двери, если позволите.

– И не надейся. Тебя вышибут с треском, с лишением всех положенных льгот. За целый ряд упущений по службе, граничащих со служебным несоответствием. Ты, как говаривали в прежние времена, паршивая овца в их замечательном коллективе.

Колобок с явным удовольствием закончил длинную тираду и со вздохом добавил:

– Умели же раньше люди выражаться…

– Именно это я и имел в виду, – буркнул Хар. – А какие новости насчет моей родной конторы?

– Аналогичные. С одним маленьким исключением – у нас ты вообще никогда не работал.

Хар от неожиданности на долю секунды утратил над собой контроль и на лице Колобка мелькнула тень довольной улыбки.

– Один-один, – он широким жестом придвинул к Хару всю кассету. – Ознакомься на досуге. Довольно симпатичный парень, намного моложе тебя. Простой и простодушный. Думаю, что твоим новым знакомым будет заметно приятней иметь дело с ним, чем с тобой.

Хар демонстративно не прореагировал на колкость.

– Разумеется, первое время, – добавил шеф после небольшой паузы, так и не дождавшись от Хара никакого ответа. – Пока до тех, кто останется, не дойдет, что к чему.

– Я не имею права смотреть закрытые материалы, – холодно протянул Хар. – Если я все правильно понял, то уже полминуты, как в полной и окончательной отставке. Вот и прекрасно, начну разводить подзеркальных карпов.

– Кончай дурить. А карпы, к твоему сведению, были зеркальные. У них была крупная и блестящая чешуя. Здесь только предварительные материалы, посмотри и хорошенько подумай. Учти, я на тебя не давлю.

Что за глупости, мельком подумал Хар. Он что, включил запись и теперь гонит материал для будущего расследования? Он сразу вспомнил старую шутку: их ведомство потому и называют Контроль, что его непрерывно кто-нибудь да проверяет. А частенько и несколько комиссий одновременно. Да, по всем признакам, работенка ему предстоит еще та. Но когда это он отказывался от гнилых заданий? Может, такое время когда-то и наступит, но явно не сегодня.

– Да будет вам. К чему вся эта мышиная возня?

Шеф пожал плечами.

– Из-за сопутствующих обстоятельств, – туманно ответил он и показал пальцем наверх. – Там… категорически настаивают на полной и абсолютной непричастности к данной операции официальных органов. Да, и еще. Им обязательно нужен доброволец.

Хар скривился.

– У них есть свои резоны, – миролюбиво закончил шеф.

– У них всегда есть резоны… – кисло заметил Хар. – Помнится, в училище была в ходу известная поговорка, о трех типах дураков. На первом и почетном месте, если я не ошибаюсь, как раз и шел доброволец.

Шеф прикрыл глаза и через щелочки начал разглядывать Хара.

– Если ты согласишься, – неторопливо начал он, – мы сотрем все файлы, где ты хотя бы мельком упоминаешься. Абсолютно все.

Хар вопросительно посмотрел на него.

– Кроме ядра, разумеется.

– Ничего себе благодарность.

Теперь уже Колобок пожал плечами.

– Я все сказал, решать тебе самому. Если "да", то заверь заявление в юридическом отделе, а потом отошли лично мне. Тогда и начнем потихоньку оживлять легенду.

Хар осторожно наклонился вперед и взял наконец кассету.

– Это что, все? – недоверчиво протянул он, взвешивая ее в руке. – Не верю. Где остальное?

– Не волнуйся, получишь в свое время. А для начала тебе и этого хватит. Постарайся хорошо отдохнуть, – Колобок заблокировал свой личный терминал и легко поднялся. – Выжми из этой недели максимум возможного. В следующий раз такая возможность тебе представится не скоро.

Ночью прошел короткий, но довольно сильный дождь. Даже сейчас вокруг было полно луж, а с раскачиваемых ветром веток прямо за шиворот сыпалась противная мокрая пыль. Однако несмотря на размокшую дорогу, Эвелин с разгону удалось довольно легко забраться на самый высокий холм острова, недалеко от залива. Теперь она позволила себе немного передохнуть. Постояв на краю обрыва, глубоко вдыхая вкусный и свежий морской воздух, Эвелин нагнулась и ласково потрепала шелковистую гриву своего любимца. Потом осторожно направила его наискось вниз.

Хотя оба знали здешние места от рождения и Эвелин частенько каталась здесь глубокой ночью, при свете луны, сегодня надо было быть особенно осторожной. Копыта жеребца заметно скользили, а один раз они чуть не сорвались вниз, но к счастью удержались. Вызов из дома догнал ее, когда они уже благополучно спустились вниз и пересекали небольшой, но глубокий и прихотливо изрезанный овраг.

– Эви! – чуть пронзительный и слегка укоризненный голос матери прозвучал из крохотного комма на запястье Эвелин так отчетливо, как будто она находилась рядом. – Ты конечно опять отключила видео. И зря. Тебя хочет видеть отец.

– Он что, разве еще не улетел? – удивленно воскликнула Эвелин, машинально натягивая поводья. Красавец конь послушно сбавил темп и пошел шагом.