- ... бабушка в молодости, - прибавил Риттенхоффер и подошёл к тому портрету, где на коленях женщины сидел бодрый мальчишка в шапочке с пером. - А это, - пухленький палец Иоганна упёрся в мальчишку, - мой двоюродный дедушка Эрих... в детстве, - поправил сам себя Риттенхоффер и отошёл от портретов. - Бабушка часто рассказывала мне про него, говорила, что он был очень умным, изобретал всякие машины, а в двадцать пять лет стал генералом. Кроме того, дедушка Эрих был настоящим тамплиером, вы представляете: он умел драться на мечах, таскал на себе латы весом сто килограммов и своими глазами видел чашу Грааля!! А мне, вы представляете, уже тридцать два, а я никем не стал! - плаксиво пожаловался Риттенхоффер Иванкову. - Я живу, как не знаю, кто! Хотя тоже, между прочим, должен быть и тамплиером, и графом! А я кто? Все: в магазинах, молочники, булочники требуют: ойро, ойро, ойро ! А я не знаю, где мне взять им всем ойро! Хотя бабушка и говорила, что назвала меня в честь дедушки Эриха: он был Эрих Иоганн, и я - Иоганн, а всё равно мне непротык!
Переводчик Иванков незаметно для себя разглядывал весёлого, розовощёкого мальчишку-крепыша, которого этот патологический бедняк назвал своим дедушкой, вспоминал фотографию из дневника коменданта Фогеля и думал о том, что ни за что бы не решил, что Иоганн Риттенхоффер мог бы быть родственником Эриха фон Краузе-Траурихлигена. Слишком уж они не похожи друг на друга.
- Раньше мы жили в Берлине, - говорил Риттенхоффер, так и не присев. - Но потом - бабушка Эльза рассказала мне про замок Траурихлиген. Я решил найти его и продать, потому что мы были очень бедными. Я приехал сюда, но оказалось, что от замка остались руины. Я остался здесь, потому что у меня не было денег на обратный билет до Берлина. Этот дом когда-то принадлежал моим предкам, Краузе-Траурихлигенам. Он много лет стоял пустым, а когда я приехал - люди едва ли не бросили его в меня. Они сказали, что этот дом проклят, и всё такое... А я даже обрадовался, потому что мне тут было абсолютно негде жить, и вдруг - дом...
С этими словами Иоганн Риттенхоффер примостился на краешке второго стула и вместе с этим стулом придвинулся поближе к Иванкову.
- Я тут устроился работать на почту сортировщиком писем... Знаете, отбираю те, которые адресованы Санта Клаусу, богу, или с неразборчивыми адресами и откладываю их в ящик и сдаю на макулатуру... Один раз я летал к замку на вертолёте. Я забрался внутрь, а там...
- Живёт вервольф? - пошутил Генрих Дитрихович, и получил на свою шутку очень серьёзный ответ:
- Нет, там никто не живёт, там осталась одна из машин дедушки Эриха. Дедушка всё время делал машины - это мне рассказала бабушка. Вы знаете фабрику "Эрих Краузе", которая сейчас делает канцелярские принадлежности? - полушёпотом спросил он у Иванкова.
- Знаю, - кивнул Генрих Дитрихович, который знал, что такая фабрика существует, потому что в любом киоске в Донецке можно было без труда купить ручку или резинку или скрепки от фирмы "Эрих Краузе".
- Раньше она принадлежала дедушке Эриху, - продолжал Иоганн Риттенхоффер и шептал всё тише, всё загадочнее. - Там делали все его машины - танки всякие и пушки, а потом - отсылали на фронт, чтобы убивать людей. Одна из таких машин стоит в замке. Люди в деревне говорят, что там живёт вервольф, потому что у них нет мозгов, - уверенно заявил потомок Траурихлигенов и встал со стула во весь свой кургузый рост. - Они говорят, что я - тоже вервольф, потому что я сдуру сказал им, что проклятый замок принадлежит мне. Они выдумали проклятую байку про то, что один из моих предков продал душу дьяволу, превратился в волка и загрыз старшего брата... А бабушка Эльза заставляла меня учить генеалогическое древо, я знаю всех своих предков до одиннадцатого века, до рыцаря Готфрида Кудрявого, и могу заявить, что среди них нет ни одного вервольфа! Я хочу включить машину дедушки Эриха, может быть, тогда мне удастся заработать немного денег.
Переводчик Иванков вздрогнул. Будь у него пиво - он бы расплескал его на старенький ковёр. А что, если эта машина такая же, как "брахмаширас" Теплицкого??? Что тогда будет? Третья мировая? Новый Первородный взрыв? Или ядерная катастрофа? Да, может быть, внешностью этот потомок и не вышел, но характером он - вылитый двоюродный дедушка, тамплиер и... группенфюрер СС...
- Как вы думаете, я смогу найти её? - тихим елейным голоском спрашивал у Иванкова Иоганн Риттенхоффер, очевидно, собираясь на вторую вылазку в замок своих великих предков, искать то, что припас там чёртов "дедушка Эрих".
- Я считаю, что включать то, что пролежало в руинах семьдесят лет, может быть опасно, - начал Иванков, пытаясь отговорить этого "бесёнка" от рокового шага в деструктивную бездну. - Оно может взорваться, и вы погибнете...
- Нет, - отказался Иоганн Риттенхоффер и поёрзал на стуле. - Я умею с ними обращаться. Если я смогу включить машину дедушки Эриха - моей нищете придёт конец. Вы сказали, что полетите в замок завтра?
- Ну, полечу, - кивнул Генрих Дитрихович, рассматривая портреты на стене перед собой.
- Возьмите меня с собой! - запросился потомок Краузе-Траурихлигенов. - Я должен попасть туда ещё раз!
Вместе с Алексом Бурундуковым Генрих Дитрихович Иванков рано утром следующего дня вылетел к остаткам замка Траурихлиген. Несуразный Риттенхоффер напросился-таки в компанию, Иванков взял его, потому что этот "тамплиер" пообещал, что заплатит пилоту половину денег за перелёт.
До сорок пятого года замок Траурихлиген был целёхонек и пригоден для жилья, там даже кто-то жил, но когда Красная армия вступила в Германию - нацисты устроили там цитадель и оборонялись целый месяц. Замок был неприступен, имел претолстые стены, стоял на высокой скале, немцы били из его маленьких окошек бронебойными снарядами, пулемётами и бомбами, срывая одно наступление Красной армии за другим. Разгром Рейха задерживался, из-за чего советское главнокомандование отдало чрезвычайный приказ: забросать замок бомбами и разрушить. Так и поступили: Траурихлиген подвергся немилосердной бомбёжке и из гордого замка превратился в груду руин.
Они пролетали над горами, и Иванков через иллюминатор вертолёта видел заснеженные вершины, крутые скалы, водопады, утопающие в белесой дымке. Алекс резко свернул вправо, а потом - вертолёт начал осторожно снижаться, подлетая к скале, на вершине которой различалась некая рукотворная постройка. Она уже успела зарасти деревьями, она была присыпана землёй. Уцелела только одна башня - круглая, толстая, увенчанная наполовину обломанным шпилем.
- Вот он! - Алекс говорил по-русски, почти кричал, перекрикивая шум винта. - Можно сесть во-он на ту площадку - я там всё время сажусь!
- Давай! - согласился Генрих Дитрихович, пытаясь различить эту "площадку", но видел только завалы камней.
Алекс крутил над развалинами витки, постепенно опускаясь вниз. Иванков видел всё больше и больше - вон там, над ущельем - остатки моста, а среди деревьев угадываются черты ещё одной постройки, а около неё - перевёрнутый вверх дном, обгоревший самолёт. Когда Алекс опустил вертолёт пониже - Генрих Дитрихович заметил, что самолёт достаточно современный, да и упал недавно.
- Готовьтесь, сейчас будет трясти! - предупредил для чего-то Алекс и крепко вцепился в штурвал. Переводчик был пристёгнут, однако рефлекторно вцепился руками в подлокотники кресла. Алекс не обманул: вертолёт внезапно тряхнуло так, словно бы об него стукнулось что-то тяжёлое, и бросило влево - туда, где торчали замшелые серо-зелёные остатки одной из башен. Переводчик Иванков зажмурился: ещё секунда - и они размажутся об эту башню и взорвутся, как тот самолёт. Что ни говори, а Алекс Бурундуков оказался асом малой авиации. Он ухитрился увернуться от башни и посадить вертолёт как раз на ту площадку, которую он показывал Генриху Дитриховичу.
- Что это было?? - вопросил Генрих Дитрихович, грузно выбираясь из вертолёта на дрожащих от испуга ногах.
- Говорят, там что-то такое в подвале осталось, что технику глушит! Последний граф ваял какие-то штуковины... - буднично бросил Алекс Бурундуков и спрыгнул вниз, на битые булыжники. - Я знаю один лаз - если вы хотите внутрь - можем залезть!
- Это же машина дедушки Эриха! - обрадовался Иоганн Риттенхоффер и заёрзал в кресле, потирая ручки. - Я её включу!
- Уже включил один раз! - буркнул Алекс, пройдясь по булыжникам туда-сюда. - Неужели, не помнишь, как едва не угрохал вертолёт, кретин? Только я один валандаюсь с тобой, неизвестно, зачем!
- Эй, Алекс, отстегни меня, а? - запросился Иоганн Риттенхоффер, дёргая ремень безопасности. - Видишь, я застрял?
- Потому что ты - и есть кретин! - фыркнул Алекс и пошёл обратно, к вертолёту, отстёгивать незадачливого "графа" от кресла.
Тут, на скале, было холодно, а в ушах свистели шальные ветра. Генрих Дитрихович надвинул кепку на уши и поднял воротник куртки, чтобы не заработать отит или ангину. Вокруг лежала полная руина: куски камней, обломки черепицы, стёкла, какие-то железяки. Всё это сгрудилось жутким хаосом, походило на чудовищную свалку, из которой торчали кое-где щербатые толстые стены и пара полуразвалившихся башен. Справа зияло страшное ущелье, у которого пристроились остатки разбитого моста. Мост взорвали фашисты, чтобы красноармейцы не смогли ворваться в замок.