Несмотря на тусклую шкуру и изможденный вид, он с аппетитом ел сено из кормушки, а у его ног на перевернутом ведре лежали гребень и скребница. Продолжая жевать сено, конь поднял голову и посмотрел на нее кроткими янтарно-карими глазами. Алекс инстинктивно шагнула к рыжему жеребцу, глядящему так просительно. Рядом с конем стояли двое мужчин: худой, в красно-коричневом комбинезоне, и коренастый, в джинсах и черной кожаной куртке.
Оба повернулись и уставились на Алекс с неприкрытым интересом.
Не обращая на них внимания, Алекс подошла к рыжему жеребцу, погладила его по голове и поискала взглядом Уэлча. Тот смотрел на нее с края площадки. Рядом с Джо стоял коротко стриженный мальчик.
– Он болен? Почему он такой худой? – громко спросила Алекс, пытаясь перекрыть погребальный хор «Блэк Саббат». Возможно, животное с фермы Уистлдаун, то есть принадлежит ей. Но в данном случае это не имело значения. Александра любила лошадей и не выносила, когда с ними плохо обращались.
– Джош, выключи музыку, – велел Уэлч.
Мальчик недовольно скривил рот, но все же подошел к канареечно-желтому кассетнику, лежавшему на куче сена у двери. Тем временем Уэлч сунул руку в карман, вынул леденец с перечной мятой и начал его разворачивать. Музыка прекратилась, и паузу заполнил хруст целлофана.
– Моя собственная теория заключается в том, что голодные лошади бегут лучше, – произнес Уэлч весьма саркастически. Он подошел совсем близко, и мальчик снова стоял с ним рядом. Глаза Алекс широко раскрылись от возмущения. Но не успела она открыть рот, как заговорил мальчик.
– Мы уже кормили его сегодня утром, – сказал он, с укором глядя на Уэлча, а потом искоса посмотрел на Алекс такими же ярко-голубыми глазами, как и у отца. – Человек, у которого папа его купил, клянется, что с лошадью все в порядке. Будто бы она такая от рождения.
Жеребец потянулся за лакомством. Насмешливо глядя на Алекс, Уэлч дал коню леденец и похлопал животное по тощей шее. Раздался хруст, и в воздухе запахло мятой. Он что, издевается? Алекс бросила на него гневный взгляд, но Уэлч не то не заметил его, не то не обратил внимания, сколь он гневен.
– Джо, не могу поверить, что Кари уговорил тебя отдать за эту скотину тридцать тысяч долларов, – вступил в разговор высокий мужчина в кожаной куртке. Лицо его было скорее некрасивым. Зато каштановые волосы, зачесанные назад, искристые карие глаза и нос картошкой очень подходили к его плотной фигуре. Остальные с интересом прислушивались к разговору. Сейчас все смотрели на жеребца.
– Как его зовут? Виктори Данс [5] ? Думаю, что вы и впрямь будете плясать от радости, если он хоть когда-нибудь сумеет победить. – Взгляд говорящего встретился с взглядом Алекс, и вдруг кареглазый незнакомец улыбнулся.
– Ну что, дорогуша? Ты так и будешь стоять здесь до конца жизни?
Алекс попятилась и широко открыла глаза. Стоявший рядом мужчина – тот, что в комбинезоне, скорчил гримасу и отошел в сторону, не желая принимать участия в беседе. Лошадь фыркнула, вскинула голову, вновь опустила ее и ткнулась носом в руку Уэлча, выпрашивая еще один леденец.
– Этот глупый болтун – Том Кинкайд, наш местный шериф, – резко сказал Уэлч Алекс. Он снова полез в карман, достал леденец и начал его разворачивать. – Ничего не поделаешь, таким уж он уродился, но я надеюсь, что вы его простите. Томми, это Александра Хейвуд. Дочь Чарльза Хейвуда.
– Тьфу! – У шерифа вытянулось лицо. Виктори Данс захрустел новым леденцом, и запах мяты усилился. – Мне очень жаль вашего отца, мисс Хейвуд.
Алекс кивнула и протянула ему руку. Шериф Кинкайд пожал ее. Но вместо того, чтобы тут же отпустить, задержал в своей ладони и снова улыбнулся.
– Поскольку вы меня еще не убили, то приглашаю вас сегодня на обед.